Сергей Шикарев: «Фантастика – это инструмент стратегического планирования и проектирования будущего»
20.10.2025 13:00:00
6 ноября в Москве (РФ), в музее «Атом» на ВДНХ, состоится церемония награждения лауреатов новой международной литературной премии «История Будущего». Премия, учреждённая Фондом «Атом» при поддержке Госкорпорации «Росатом», призвана вернуть научной фантастике роль литературы, вдохновляющей на смелые мечты и созидание лучшего мира. Из тысяч заявок, поступивших от писателей из России, стран Африки, Азии, Латинской Америки, Ближнего Востока и Европы, было отобрано 27 рассказов, которым предстоит побороться за звание лучших.
О том, почему возникла необходимость в такой премии, как фантастика из развлечения превращается в инструмент стратегического планирования и почему будущее нужно не предсказывать, а создавать, Антонина Тихомирова побеседовала с одним из идейных вдохновителей премии, литературным критиком, исследователем фантастики и соучредителем премии «Новые Горизонты» Сергеем Шикаревым.
– Сергей, расскажите для тех, кто, возможно, не в курсе, о созданной вами премии «Новые Горизонты».
– Эту премию мы с моим другом и коллегой Василием Владимирским придумали уже довольно давно, в 2013 году. Её главной задачей было привлечь внимание читателей и профессионального книжного сообщества к тем произведениям фантастики, которые не вписывались в существовавшие на тот момент форматы и издательские серии. Коммерческие издательства остерегались связываться с интеллектуальными, экспериментальными романами, а в редакциях так называемой «большой литературы» жанровые маркеры – звездолёты, путешествия во времени, образы грядущего – как правило, становились «красными флагами», препятствием для публикации.
Романы, существующие на пограничных территориях, между литературным мейнстримом и коммерческой фантастикой стали – и остаются до сих пор – основой номинационных списков «Новых Горизонтов».
Отрадно, что с тех пор, в том числе и благодаря нашей премии, ситуация изменилась. Сегодня издатели более благосклонны к нестандартной, провокационной, интеллектуальной фантастике. Многие читатели, прежде с опаской относившиеся к этому жанру, оценили его возможности и достижения. Для кого-то фантастика вышла из жанрового гетто и оказалась в категории утонченного удовольствия – guilty pleasure.
– Фантастика обращена к будущему, и многие её авторы славятся как провидцы. А есть ли практическое применение у этой способности заглядывать в грядущее?
– Как говорится, нет ничего более практичного, чем хорошая теория. Действительно, создание вымышленных миров может казаться забавой, хотя, уверен, в Голливуде к фантастическим блокбастерам с миллиардными сборами относятся очень серьёзно. Однако у фантастики есть и мощный инструментарий для решения прикладных задач.
Возьмём, к примеру, бизнес, где часто прибегают к сценарному планированию. Это одна из методик стратегического управления, и она основана на создании и тщательной проработке различных сценариев развития событий. Составление таких прогнозов многим обязано фантастике, особенно её поджанру, который называется «история будущего». Создатели собственных «историй будущего» – среди них и грандмастер американской фантастики Роберт Хайнлайн, и Иван Антонович Ефремов, и братья Стругацкие – описывали, как будет развиваться человечество на многие столетия и даже тысячелетия вперед. При этом лучшие авторы выстраивали хронологию будущего, учитывая как тенденции общественного развития, так и влияние существующих и перспективных технологий.
Корпоративные сценарии развития, по сути, занимаются тем же, но с поправкой на масштаб – десятилетия и отдельные отрасли. Примечательно, что Хайнлайн начал работать над своей «историей будущего» в 1939 году, а хрестоматийный пример успешного применения сценарного планирования относится к нефтяному кризису 1973 года.
Еще одна «сверхспособность» фантастики – это работа с так называемыми future-driven-инновациями, которые появляются на свет не как следствие развития существующих технологий, а как ответ на вызовы завтрашнего дня.
– Получается, будущее – это хорошо исследованная фантастами территория. А что же с прошлым? Это удел историков или писателям-фантастам оно тоже интересно?
– Будущее произрастает не только из современных реалий, но и из прошлого. Естественно, фантастика не могла обойти стороной минувшие эпохи. Тем более что мы видим, как прошлое порой пересматривают – в угоду тем или иным политическим взглядам и идеологиям.
Можно сказать, что альтернативная история также работает со сценариями – только не будущего, а прошлого. Такие произведения описывают, говоря словами Роберта Фроста, непройденные нами пути. Например, один из первых образцов отечественной фантастики в этом жанре – роман Михаила Первухина «Пугачёв-победитель», опубликованный в 1924 году. Он описывает историю крестьянского восстания под предводительством Емельяна Пугачёва, которое в версии писателя увенчалось успехом. Примечательно, что, рассказывая о пугачёвском бунте, Первухин явно намекал на современные ему события – Революцию и Гражданскую войну.
Обращение к историческим темам как повод для разговора о дне сегодняшнем характерно для многих произведений альтернативной истории. В том числе и для историй о так называемых «попаданцах» – наших современниках, волей судьбы оказавшихся в той или иной судьбоносной эпохе и переписывающих её в соответствии с авторскими представлениями о прекрасной России.
– Многое из предсказанного фантастами сбылось: самолёты, вертолёты, выход в космос, высадка на Луну. Можно предположить, что государства и корпорации думают: раз авторы с какой-то вероятностью угадывают грядущее, давайте привлечём их, чтобы понять, что нас ждёт, и перейти к проектированию будущего.
– На мой взгляд, слава фантастов как предсказателей несколько преувеличена. Однако сама постановка вопроса о проектировании будущего заслуживает особого внимания. Парадигма прогресса, в которой человечество живёт уже несколько столетий, включает в себя представление о том, что завтрашний день будет отличаться от вчерашнего, а будущее непременно окажется лучше прошлого. Таковы «установки по умолчанию» эпохи модерна.
Неудивительно, что по мере развития наших знаний о человеческой истории и закономерностях развития обществ, она стала восприниматься как некий конструкт, подчиняющийся определенным правилам. И, как сказал персонаж одного замечательного научно-фантастического романа, «если история становится конструкцией, то кто-то непременно захочет стать конструктором».
Можно спорить о том, насколько управляема история и кто ею управляет. Многочисленные конспирологи с успехом в этих спорах участвуют. Но несомненно то, что сегодня грядущее осмысляется именно как целевое состояние, результат реализации тех или иных программ и проектов. И многие из этих программ конкурируют между собой.
Помните высказывание Ильи Кабакова? «В будущее возьмут не всех». Важную роль в коммуникациях различных акторов и общественных дискуссиях о желаемых и нежелательных образах завтрашнего дня играет как раз фантастика. Что особенно заметно на примере фантастики китайской.
– Считается, что сейчас китайская фантастика впереди планеты всей. Что её характеризует? Какие у неё типичные черты?
– Я бы поспорил с утверждением о глобальном превосходстве китайской фантастики. Хотя, бесспорно, «Задача трёх тел» Лю Цысиня известна во всем мире. В Китае прекрасно понимают значение и возможности этого жанра.
Несколько лет назад журнал «Китай», который издается на русском языке, заявил о наступлении в КНР золотого века научной фантастики. Отдельная публикация рассказывала о том, что в стране построена целая индустрия по созданию образов будущего, работающая как конвейер: от рукописи до экранизации. Можно предположить, что конвейер работает как часть идеологической машины, транслирующей государственные представления о том, каким должно быть будущее. При этом сама китайская фантастика намного богаче и разнообразнее государственных представлений о ней. В ней есть и космоопера, и киберпанк... Всем, кто хочет составить собственное мнение, я рекомендую две антологии, опубликованные на русском языке: «Невидимые планеты» и «Сломанные звёзды».
– Это понятно, что идеология влияет на всех, включая писателей. Но если взять сегодняшнюю Россию, есть ли попытки систематизировать работу с фантастами? Не давить, а именно выстроить взаимодействие. Видите ли вы элементы такой деятельности?
– Заметно, что тема будущего стала одной из ключевых для многих форумов и иных мероприятий разной степени официальности. Писатели-фантасты теперь частые гости на таких собраниях. Удастся ли превратить эту событийную активность в системную содержательную работу, покажет время. Из советской истории мы знаем, что административное управление творческими процессами не слишком-то эффективно в долгосрочной перспективе, а расцвет советской фантастики во многом опирался на успехи космической и атомной программ.
Важно, что в современном обществе и на уровне компаний – как частных, так и государственных, – существует заметный запрос на «работу с будущим», запрос на понимание возможных сценариев развития и если не целостных образов, то хотя бы контуров предстоящего.
– И, наконец, важный вопрос о появлении новой литературной премии «История Будущего». Какой она будет?
– Премия «История Будущего», кстати, инициированная руководством госкорпорации «Росатом», призвана обратить внимание писателей и читателей на научную фантастику в противовес фэнтези и уже упомянутым «попаданцам». Фантастика долгое время отражала представления людей о том, что наука и технологии способны сделать мир лучше, едва ли не построить утопию. История двадцатого века показала обратную сторону технологического прогресса. Неслучайно мы стали свидетелями целого парада антиутопий – от «Мы» Замятина до «Матрицы» Вачовски.
И всё же наука и технологии способны решить больше проблем, чем создать. В них – истоки нашего процветания и обещание лучшего будущего. Вернуть фантастике, её авторам и читателям эту чудесную способность смело мечтать – вот большая и амбициозная цель новой премии.
Огромное количество произведений, поступивших на конкурс, в том числе от зарубежных авторов (для них учреждена специальная номинация «Лучший рассказ на иностранном языке»), свидетельствует: эту цель организаторов премии разделяют очень многие.
Фото предоставлено героем публикации
О том, почему возникла необходимость в такой премии, как фантастика из развлечения превращается в инструмент стратегического планирования и почему будущее нужно не предсказывать, а создавать, Антонина Тихомирова побеседовала с одним из идейных вдохновителей премии, литературным критиком, исследователем фантастики и соучредителем премии «Новые Горизонты» Сергеем Шикаревым.
– Сергей, расскажите для тех, кто, возможно, не в курсе, о созданной вами премии «Новые Горизонты».
– Эту премию мы с моим другом и коллегой Василием Владимирским придумали уже довольно давно, в 2013 году. Её главной задачей было привлечь внимание читателей и профессионального книжного сообщества к тем произведениям фантастики, которые не вписывались в существовавшие на тот момент форматы и издательские серии. Коммерческие издательства остерегались связываться с интеллектуальными, экспериментальными романами, а в редакциях так называемой «большой литературы» жанровые маркеры – звездолёты, путешествия во времени, образы грядущего – как правило, становились «красными флагами», препятствием для публикации.
Романы, существующие на пограничных территориях, между литературным мейнстримом и коммерческой фантастикой стали – и остаются до сих пор – основой номинационных списков «Новых Горизонтов».
Отрадно, что с тех пор, в том числе и благодаря нашей премии, ситуация изменилась. Сегодня издатели более благосклонны к нестандартной, провокационной, интеллектуальной фантастике. Многие читатели, прежде с опаской относившиеся к этому жанру, оценили его возможности и достижения. Для кого-то фантастика вышла из жанрового гетто и оказалась в категории утонченного удовольствия – guilty pleasure.
– Фантастика обращена к будущему, и многие её авторы славятся как провидцы. А есть ли практическое применение у этой способности заглядывать в грядущее?
– Как говорится, нет ничего более практичного, чем хорошая теория. Действительно, создание вымышленных миров может казаться забавой, хотя, уверен, в Голливуде к фантастическим блокбастерам с миллиардными сборами относятся очень серьёзно. Однако у фантастики есть и мощный инструментарий для решения прикладных задач.
Возьмём, к примеру, бизнес, где часто прибегают к сценарному планированию. Это одна из методик стратегического управления, и она основана на создании и тщательной проработке различных сценариев развития событий. Составление таких прогнозов многим обязано фантастике, особенно её поджанру, который называется «история будущего». Создатели собственных «историй будущего» – среди них и грандмастер американской фантастики Роберт Хайнлайн, и Иван Антонович Ефремов, и братья Стругацкие – описывали, как будет развиваться человечество на многие столетия и даже тысячелетия вперед. При этом лучшие авторы выстраивали хронологию будущего, учитывая как тенденции общественного развития, так и влияние существующих и перспективных технологий.
Корпоративные сценарии развития, по сути, занимаются тем же, но с поправкой на масштаб – десятилетия и отдельные отрасли. Примечательно, что Хайнлайн начал работать над своей «историей будущего» в 1939 году, а хрестоматийный пример успешного применения сценарного планирования относится к нефтяному кризису 1973 года.
Еще одна «сверхспособность» фантастики – это работа с так называемыми future-driven-инновациями, которые появляются на свет не как следствие развития существующих технологий, а как ответ на вызовы завтрашнего дня.
– Получается, будущее – это хорошо исследованная фантастами территория. А что же с прошлым? Это удел историков или писателям-фантастам оно тоже интересно?
– Будущее произрастает не только из современных реалий, но и из прошлого. Естественно, фантастика не могла обойти стороной минувшие эпохи. Тем более что мы видим, как прошлое порой пересматривают – в угоду тем или иным политическим взглядам и идеологиям.
Можно сказать, что альтернативная история также работает со сценариями – только не будущего, а прошлого. Такие произведения описывают, говоря словами Роберта Фроста, непройденные нами пути. Например, один из первых образцов отечественной фантастики в этом жанре – роман Михаила Первухина «Пугачёв-победитель», опубликованный в 1924 году. Он описывает историю крестьянского восстания под предводительством Емельяна Пугачёва, которое в версии писателя увенчалось успехом. Примечательно, что, рассказывая о пугачёвском бунте, Первухин явно намекал на современные ему события – Революцию и Гражданскую войну.
Обращение к историческим темам как повод для разговора о дне сегодняшнем характерно для многих произведений альтернативной истории. В том числе и для историй о так называемых «попаданцах» – наших современниках, волей судьбы оказавшихся в той или иной судьбоносной эпохе и переписывающих её в соответствии с авторскими представлениями о прекрасной России.
– Многое из предсказанного фантастами сбылось: самолёты, вертолёты, выход в космос, высадка на Луну. Можно предположить, что государства и корпорации думают: раз авторы с какой-то вероятностью угадывают грядущее, давайте привлечём их, чтобы понять, что нас ждёт, и перейти к проектированию будущего.
– На мой взгляд, слава фантастов как предсказателей несколько преувеличена. Однако сама постановка вопроса о проектировании будущего заслуживает особого внимания. Парадигма прогресса, в которой человечество живёт уже несколько столетий, включает в себя представление о том, что завтрашний день будет отличаться от вчерашнего, а будущее непременно окажется лучше прошлого. Таковы «установки по умолчанию» эпохи модерна.
Неудивительно, что по мере развития наших знаний о человеческой истории и закономерностях развития обществ, она стала восприниматься как некий конструкт, подчиняющийся определенным правилам. И, как сказал персонаж одного замечательного научно-фантастического романа, «если история становится конструкцией, то кто-то непременно захочет стать конструктором».
Можно спорить о том, насколько управляема история и кто ею управляет. Многочисленные конспирологи с успехом в этих спорах участвуют. Но несомненно то, что сегодня грядущее осмысляется именно как целевое состояние, результат реализации тех или иных программ и проектов. И многие из этих программ конкурируют между собой.
Помните высказывание Ильи Кабакова? «В будущее возьмут не всех». Важную роль в коммуникациях различных акторов и общественных дискуссиях о желаемых и нежелательных образах завтрашнего дня играет как раз фантастика. Что особенно заметно на примере фантастики китайской.
– Считается, что сейчас китайская фантастика впереди планеты всей. Что её характеризует? Какие у неё типичные черты?
– Я бы поспорил с утверждением о глобальном превосходстве китайской фантастики. Хотя, бесспорно, «Задача трёх тел» Лю Цысиня известна во всем мире. В Китае прекрасно понимают значение и возможности этого жанра.
Несколько лет назад журнал «Китай», который издается на русском языке, заявил о наступлении в КНР золотого века научной фантастики. Отдельная публикация рассказывала о том, что в стране построена целая индустрия по созданию образов будущего, работающая как конвейер: от рукописи до экранизации. Можно предположить, что конвейер работает как часть идеологической машины, транслирующей государственные представления о том, каким должно быть будущее. При этом сама китайская фантастика намного богаче и разнообразнее государственных представлений о ней. В ней есть и космоопера, и киберпанк... Всем, кто хочет составить собственное мнение, я рекомендую две антологии, опубликованные на русском языке: «Невидимые планеты» и «Сломанные звёзды».
– Это понятно, что идеология влияет на всех, включая писателей. Но если взять сегодняшнюю Россию, есть ли попытки систематизировать работу с фантастами? Не давить, а именно выстроить взаимодействие. Видите ли вы элементы такой деятельности?
– Заметно, что тема будущего стала одной из ключевых для многих форумов и иных мероприятий разной степени официальности. Писатели-фантасты теперь частые гости на таких собраниях. Удастся ли превратить эту событийную активность в системную содержательную работу, покажет время. Из советской истории мы знаем, что административное управление творческими процессами не слишком-то эффективно в долгосрочной перспективе, а расцвет советской фантастики во многом опирался на успехи космической и атомной программ.
Важно, что в современном обществе и на уровне компаний – как частных, так и государственных, – существует заметный запрос на «работу с будущим», запрос на понимание возможных сценариев развития и если не целостных образов, то хотя бы контуров предстоящего.
– И, наконец, важный вопрос о появлении новой литературной премии «История Будущего». Какой она будет?
– Премия «История Будущего», кстати, инициированная руководством госкорпорации «Росатом», призвана обратить внимание писателей и читателей на научную фантастику в противовес фэнтези и уже упомянутым «попаданцам». Фантастика долгое время отражала представления людей о том, что наука и технологии способны сделать мир лучше, едва ли не построить утопию. История двадцатого века показала обратную сторону технологического прогресса. Неслучайно мы стали свидетелями целого парада антиутопий – от «Мы» Замятина до «Матрицы» Вачовски.
И всё же наука и технологии способны решить больше проблем, чем создать. В них – истоки нашего процветания и обещание лучшего будущего. Вернуть фантастике, её авторам и читателям эту чудесную способность смело мечтать – вот большая и амбициозная цель новой премии.
Огромное количество произведений, поступивших на конкурс, в том числе от зарубежных авторов (для них учреждена специальная номинация «Лучший рассказ на иностранном языке»), свидетельствует: эту цель организаторов премии разделяют очень многие.
Фото предоставлено героем публикации
Другие Интервью
Режиссёр-постановщик – о том, почему Пушкин и джаз стали гармоничным союзом, в чём заключается настоящая свобода в режиссуре и почему спектакль – это живой организм, который продолжает меняться после премьеры.
06.11.2025 15:19:26
Старший научный сотрудник Центра стратегических исследований экономического факультета РУДН – о принципах, перспективах и уникальности китайской модели развития.
30.10.2025 15:03:59
Представитель России в шорт-листе Литературной премии БРИКС – о пушкинских традициях, поиске вдохновения в работе ректора и о том, почему в литературе «масштаб личности одного человека огромен».
28.10.2025 11:40:51