Елена Зорина: «Гримеру приходится быть отличным психологом и дипломатом»

Елена Зорина – театральный гример Свердловского театра музыкальной комедии, автор серии книг «Гаммы для гримёра», практикующий преподаватель ЕГТИ, Санкт-Петербургской школы телевидения и Уральской консерватории им. М. П. Мусоргского. В интервью манга-поп-певице Катрин она рассказала о том, почему при создании образа важно учитывать не только роль, которую исполняет актер, но и его характер, какие инструменты и материалы для этого понадобятся, а также о том, легко ли гримировать детей, и о том, как тесная работа в коллективе помогает создать по-настоящему впечатляющие образы.

– Лена, почему вдруг театральный гример, а не актриса, не режиссер? Как вы попали в театр?

– Путь в театр был долгим. Оканчивая школу, я была уверена на сто процентов, что никогда не стану писателем, врачом, никогда не буду преподавать и никогда не буду работать в театре. Поступила в Южно-Уральский университет и честно стала учиться на инженера. Вот тут всё и началось. Никогда не говори «никогда».

Кроме учёбы, в моей жизни появились клуб самодеятельной песни, спелеология, КВН и студия пантомимы. Раньше я стояла на сцене, только когда пела в хоре дворца пионеров, но чтоб одна – никогда. Это было страшно – выйти с гитарой перед полным залом. Помню, как тряслись колени... А пантомима захватила меня полностью. Её я не бросила и после окончания университета. По распределению попала в проектный институт и отработала там два положенных года. Даже пара патентов есть. Но я поняла, что сама хочу организовывать своё рабочее время, и рискнула – ушла в небольшой театр пантомимы. Сказать, что родные были в шоке, – не сказать ничего. В моей семье не было никого, связанного с театром тесно, родители переживали, что я бросаю надёжную профессию и ухожу в никуда. Дедушка (бывший военный) искренне советовал мне идти работать на завод, а по вечерам заниматься в театральном кружке в ДК.

Словом, явного одобрения семьи я не получила. Но, как бы странно это ни прозвучало, именно благодаря родным я смогла продвинуться в профессии. Все они научили меня многому.

Папа – инженер-радист – отлично рисовал, с ним мы вечно мастерили какие-то невероятные конструкции, поэтому сейчас я не впадаю в панику и к рабочим задачам подхожу как конструктор – всё решаемо, всё можно придумать. Мама – научный сотрудник, она умела организовать любой процесс. А ещё с ней мы часто ходили в театр. И именно тогда, в раннем детстве, у меня возникли вопросы о театральных причёсках. Я искренне ими восхищалась и наивно считала, что в актрисы берут девчат только с роскошными волосами, ведь иначе не получится такая красота.

Кстати, мама оказалась права – наш театр прожил не очень долго. Однако за это время я поняла, что режиссёром мне быть интереснее, чем просто актрисой, и снова пошла учиться. Во время учёбы работала в учебном театре Уральской консерватории помощником режиссёра и заведующей постановочной частью, а на спектаклях и концертах студентам помогали гримёры театра музыкальной комедии.

В 90-е годы для учебного театра настали тяжёлые времена, надо было искать новую работу. Режиссёром устроиться было невозможно, а вот в гримёрном цехе музыкальной комедии освободилось декретное место. Я опять рискнула, и (о чудо!) меня взяли. Пришлось начинать с нуля, и меня не просто затянуло – я влюбилась в эту профессию. Теперь я уверена, что многочисленные перипетии вели меня именно сюда, ведь все накопленные знания, умения и навыки пригодились. Больше тридцати лет я в профессии: служу в театре, обучаю искусству грима в театральном институте, а еще я художник по гриму в нескольких проектах, инициатор международного конкурса студенческих работ «Персонаж & грим», автор серии книг «Гаммы для гримёра». Словом, никогда не говори «никогда»! (Улыбается.)

– Что самое одухотворяющее и самое сложное при создании грима для различных персонажей?

– Гримёр – профессия нескучная. Абсолютно все персонажи разные. Именно это одновременно и самое сложное, и самое захватывающее. Они (персонажи) задуманы для непохожих друг на друга проектов, по-разному существуют внутри них. Даже грим по одному и тому же эскизу выполняется на разных актёрах неодинаково. Именно поэтому разработка каждого грима не просто автоматический результат разных освоенных тобой когда-то умений.

Создание интересного персонажа будоражит фантазию и сшибает с головы даже маломальскую корону, ведь чтобы не стоять на месте, необходим постоянный профессиональный рост, расширение компетенций, новые неосвоенные пока навыки. Даже забавно: несмотря на огромный, казалось бы, опыт, тебя постоянно выталкивает в ситуации, где опять нужно освоить что-то новое. Разве это не здорово?

– А какие инструменты и материалы являются наиболее эффективными? Как вы подбираете цветовую гамму и текстуру грима для каждого конкретного спектакля или персонажа?

– Выбор подходящей цветовой гаммы для грима может очень помочь. К примеру, для толстяка-добряка подойдут тёплые оттенки грима, а грим какого-нибудь полуночного злыдня потребует холодных тонов. Цветовая гамма грима впрямую зависит от решения костюма персонажа и всей сценографии проекта.

Рабочие ситуации могут быть разными: например, для создания макияжа достаточно будет обычного набора косметических продуктов и инструментов визажиста, однако гримеру для изменения лица актера часто требуется более обширный набор.

Необходимо учитывать множество факторов: индивидуальность лица актёра; то, что однозначно прописано в тексте пьесы или сценарии, например, яркий характер, возраст, важные для действия особенности внешности персонажа. А еще особенности площадки, план при съёмке или расстояние до зрителя, свет, наличие и быстроту/сложность перемен грима во время спектакля; стоит отталкиваться от разработки и идеи постановщиков, от жанра проекта, стиля оформления, эпохи, особенностей костюмов и головных уборов. Даже активность актёра внутри проекта влияет!

Гримёрных материалов сейчас великое множество. Выбор зависит как от твоих знаний и умений, так и от бюджета проекта, свойств материала и т. д. Работа с некоторыми составами, например, требует помещения с приточно-вытяжной вентиляцией. Сам технологический процесс может потребовать от получаса до нескольких дней. Несомненно, всё это влияет на выбор.
Конкретный материал требует определённой технологии и приёмов грима и, следовательно, удобного в работе инструмента. В работе у гримёра кисти разной формы и жёсткости, шпатели, парикмахерские инструменты, печки и щипцы, крючки для изготовления усов и бород.

Вообще, наш рабочий чемоданчик – вместилище самых разнообразных, часто неожиданных штук. Представим, что актёру досталась роль Бабы Яги, а у него идеальный прямой нос. Для создания классического узнаваемого образа древней карги актёра нужно максимально состарить и сделать его нос горбатым и свисающим.

Всё это можно сделать разными способами! Например, нарисовать, используя приём живописно-объёмной корректировки. Живописный грим – «хлеб с маслом» для каждого гримера. А можно слепить нос методом прямого моделирования, скажем, из гуммоза. Этот вариант вполне подойдёт для театра, зритель с дальнего ряда должен видеть не мутное пятно, а лицо персонажа. Поэтому театральный грим всегда немного «со знаком плюс». Крупные планы в кино требуют большей реалистичности грима. Можно снять слепок с лица актёра и отлить необходимые детали. Эти детали могут быть отлиты из различных материалов, а это значит, что их нужно приклеить подходящим для конкретного материла клеем, окрасить подходящим гримом, снять с лица после работы подходящим средством. Словом, вариантов – великое множество, и мы стараемся выбрать оптимальный, который будет как гуманным для актёра, так и удобным для гримёра.

– Каков ваш подход к созданию грима для персонажей разного возраста – от детей до пожилых людей - и что делать, если маленький актер постоянно вертится и болтает?

– Маленькие актёры не просто болтают и вертятся. Некоторые ещё и дают наставления, как именно следует делать грим. (Смеется.)

Дети театральные не сильно отличаются от детей, просто пришедших на мастер-класс по гриму. Пока они ждут своей очереди, гвалт стоит жуткий, но когда ребёнок уже укутан пеньюаром и процесс начался, то мы ведём разговоры обо всём на свете. Общий шум почти не мешает. Кому-то я рассказываю о гриме, кто-то мне рассказывает свои школьные истории и планы на будущее. Замолкает дитятко, только когда рисуем губы или запудриваемся. Работать с детьми интересно.

В спектакле «Дюймовочка» из актёров десяти лет получаются Крот и Мышь довольно почтенного возраста. В старичков-гномов преображаем мальчишек, а иногда и девчонок нашей детской студии для спектакля «Белоснежка».

Вообще, каждый персонаж имеет определенный возраст, который может совпадать или не совпадать с возрастом актёра. Вариантов, собственно, всего два: «омоложение» и «состаривание» на какое-то количество лет. Кстати, совсем необязательно, что на двести. Выполняя возрастной грим, важно принять во внимание соответствие возраста персонажа и эпохи внутри спектакля или проекта (наш современник однозначно будет выглядеть моложе своего ровесника времён Мольера). Возрастные изменения лица у мужчин становятся заметными позже, чем у женщин, однако затем старение у них происходит быстрее.

Грим старческий является харАктерным по определению. Невозможно, прожив много лет, не закрепить какие-то внешние черты характера. Поэтому при выполнении старческого грима важно учитывать особенности мимики человека. Возрастным особенностям лица персонажа должны соответствовать и шея, и руки. Если эти части тела не закрыты костюмом, то их обязательно надо гримировать. А еще визуально состарить актёра гораздо проще, чем «омолодить».

– Как влияют особенности сценического света при создании грима для актеров? Приходилось гримировать прямо на сцене?

– Не припомню такого. Рисование всё-таки требует некоторого времени, поэтому при быстрых переменах образа эффектнее срабатывают более крупные вещи, такие как костюм и парик.

Парики прямо на сцене надевать приходилось. Был спектакль, где в прологе актёр жарил яичницу у себя на кухне в современно-домашнем виде, а потом в своих фантазиях переносился в выдуманный мир. Пока при помощи машинерии сцена «кухня» превращалась в дворцовую залу, внешний вид персонажа менялся кардинально. Прямо на авансцене костюмер переодевал актёра в богатый старинный костюм, а я надевала мольеровский парик.

В спектакле «Яма» есть очень сложный момент. В первом акте около задника в полутьме весь гримёрный цех в полном составе (семь человек) надевает парики актрисам, пока одна из героинь насколько возможно медленно говорит свой текст, объявляя следующий номер. Как бы она ни старалась, всё равно в нашем распоряжении меньше минуты. Мы все в чёрном, как ниндзя, и отделяет нас от зрителя лишь тонкий супер (газовый занавес – прим. ред.) и свет.

Сценический свет, изменение цвета при разном освещении, расстоянии, влияние на цвет соседнего цвета – это очень важные моменты для художника по гриму. Сценический свет при отражении от костюма или парика может придавать краскам грима оттенки – рефлексы. Я всегда внимательно изучаю эскизы не только костюмов, но и декораций.

Можно продумать трансформацию грима в спектакле с помощью света – скорректировать грим методом подбора с выбором цвета светофильтров или использованием в гриме флуоресцентных пигментов, красок и специальных источников света.

– Какую роль играет психология и характер персонажа в процессе создания грима?

– Грим помогает выразить характер персонажа, и психология здесь играет важную роль. Спектр человеческих эмоций чрезвычайно широк, ведь существуют эмоции базовые: страх, злость, сила, спокойствие, грусть и радость, которые подразделяются на эмоции уже более тонкого уровня, смешиваются, образуя так называемую «палитру чувств».

ХарАктерный грим требует схем сложнее базовых. Большое значение имеет направление и форма бровей, изгиб линии смыкания губ, асимметричность или симметричность всей схемы грима или какой-то ее части. Любая асимметричность придает гриму характерность.

В психологии есть понятие «маски». Маски бывают профессиональные (маска соответствия должности, например); заимствованные (они формируются при подражании другим людям) и маска личного отношения к жизни – в чистом виде она проявляется у людей почтенного возраста.

«Весельчак», «неудачник», «серая мышь», «порядочный человек», «нытик», «властелин», «циник», «знаток», «милашка», «рубаха-парень» – всё это маски, которые формируются в силу характера человека и закрепляются с течением времени привычной мимикой. Так, при сокращении мимических мышц меняются объемы лица, образуются складки, соответствующие определенному характеру персонажа. Именно это и нужно «поддержать» при помощи грима.

Чтобы грим помог актёру и не смотрелся ненужной мазнёй, важно изучить индивидуальные особенности его лица. Важно помнить, что на сцене его родная мимика никуда не денется, и, если рисовать наобум, есть риск, что «нарисованные» эмоции будут противоречить родным, и тогда грим не сработает.

Наша профессия заключается не только в создании образа. Гримеру приходится быть отличным психологом и дипломатом. Ведь работает он, как правило, с людьми творческими. Чтобы и процесс, и результат всех порадовал, важно понимать, что все мы работаем в одной связке на спектакль или проект.

Как показывает опыт, кроме прикладных профессиональных умений, гримеру необходимы и некоторые обязательные личностные качества, такие как деликатность, ведь гример работает с человеком очень близко!

А еще способность к рутинной работе и переделкам – стрессоустойчивость. Навык спокойно и без паники за короткое время в кромешной тьме закулисья менять образ актеру.

Сводить профессию «гример» только к рисованию – значит не до конца понимать ее суть. Я вижу задачу гримера гораздо шире. Пока мы колдуем над внешним обликом, актер собирается внутренне – входит в роль. Именно от нас он идет на сцену, в спектакль, в кадр. Еще и поэтому гример – одна из важнейших составляющих любого проекта.

– Вы следите за новыми трендами в мире грима? Внедряете в работу?

– Без этого никак. Индустрия стремительно развивается. Постоянно появляются новые материалы. Глупо оставаться «в каменном веке» и использовать «варево из крыльев летучей мыши». Технологии тоже не стоят на месте. То, что раньше использовалось лишь в медицине, успешно перекочевало в кино, а теперь и в театре приживается с учётом специфики.

Сейчас с информацией стало несравненно проще, чем раньше. Гримёрное сообщество становится более организованным. Эта тенденция не может не радовать. Например, в ГИТИСе в конце мая пройдёт уже вторая Всероссийская конференция «Традиционные и современные технологии грима на театральной сцене». Для театральных гримёров это очень значимое и полезное мероприятие. Не могу не похвастаться. За пять лет существования на базе ЕГТИ конкурса «Персонаж & грим» мне удалось собрать отличную группу профессионалов - преподавателей грима из учебных заведений России и ближнего зарубежья. Шикарная площадка для обмена опытом.

– Какие персонажи или спектакли оказали наибольшее влияние на ваши искусство и стиль работы?

– Проекты интересны, когда есть нетривиальные задачи, персонажи – те, над гримом которых пришлось подумать, поработать и головой, и руками. Из давних – спектакль Кирилла Стрежнева «Оливер». Там была занята тьма народа, вся труппа: хор, балет, солисты, детская студия в полном составе. Из последних – спектакли Игоря Ладейщикова «Сирано де Бержерак» в Свердловской детской филармонии и «Гиперборея» на Новой сцене Театра музыкальной комедии. Например, в «Сирано» была работа со слепками и полумасками, а некоторые персонажи по замыслу режиссёра должны были состариться прямо на сцене – прямым ходом. Пришлось поломать голову, но решение получилось очень зрелищным и неожиданным для зрителя. В «Гиперборее» тоже пришлось плотно поработать со смежниками над созданием интересных ярких полумасок. Сфера моих профессиональных интересов довольно широка и не ограничивается просто гримом.

Мне очень интересны гримы портретные, бутафория малых форм, псевдопарики и парики каркасные, украшения, элементы костюмов, головные уборы, даже нестандартная обувь (лапы, например). За время службы в театре пришлось поработать со многими художниками-постановщиками. У каждого из них я многому научилась. Я с интересом слежу за творчеством главного художника театра имени Вахтангова – Максима Обрезкова. Его сценография, костюмы, грим в каждом спектакле абсолютно оправданны и одновременно неожиданны и всегда безоговорочно эффектны. Это захватывает.

– Почему театр должен выбрать именно вас и насколько важна атмосфера за кулисами?

– Очень хорошо, что мы с театром когда-то друг друга выбрали. (Улыбается.) Когда захожу к заместителю директора по театральным цехам, он встречает меня вопросом: «Ну что ты опять придумала?». Мне всегда «чего-то надо», наверное, этим и отличаюсь. Что ещё сказать... За тридцать лет в профессии многое накопилось. Умею много чего делать руками, владею нужными смежными профессиями. Могу продумать и выбрать вариант грима, удобный для актёра, гримёра и долгой жизни спектакля. Могу объяснить сложные моменты грима просто. Как когда-то мне передавали свои знания, так и я могу теперь передать опыт. Что бы там ни думали, а эта цепочка очень важна для театра. Радует, что есть люди, которым это нужно. Да и их рост в профессии показывает, что всё не зря. Надеюсь, что и им будет, что передать дальше.

Вообще, наставничество – это интересно. Здесь дело уже не просто в передаче какого-то объёма знаний. Это гораздо глубже, это про отношение к профессии. Так сказать, связь времён и поколений – профессия «из рук в руки». Это – ценно, этим театр жив.

По моему мнению, театр - это айсберг, и то, что видит зритель, всё то, что искрит, смеётся, плачет и блистает на сцене, – шикарная верхушка. А всё, что там, в глубине, за таинственной гладью кулис – люди, придумки, работа без графиков, репетиции, исколотые иголками пальцы, гудящие ноги, нервы и радости – это и есть настоящий театр. Всё ЭТО ради спектаклей, ради этой «верхушки айсберга». Именно из этого невероятного закулисного коктейля, в котором каждый ингредиент бесценен, рождается премьера, и каждый раз случается чудо.

– Было такое, что актер, увидев себя в зеркале, пугался сам или пугал других?

– Актёры – народ к таким моментам подготовленный. В нашем театре я не припомню настолько ужасных персонажей. Однако лет двадцать назад на одном из проектов пришлось работать в помещении без зеркал, и актёр не мог видеть себя во время процесса. Персонаж был задуман довольно страшненький, максимально асимметричный. Вот тогда реакция актёра была очень яркой. Эффект неожиданности сработал.

В консерватории одно из октябрьских занятий обычно было посвящено фактурному гриму. С особым удовольствием будущие солисты-вокалисты оперных театров шли из класса в этих страшненьких образах в столовую или библиотеку и имели успех. Студенты театрального тоже бегут в другой корпус, не снимая грим. Говорят, прохожим нравится.

Самое «переживательное» занятие для студентов – то, на котором они разбирают особенности своих лиц – строят «карту лица» и вдруг обнаруживают, что их черты не очень симметричны. Делаем мы это вовсе не для того, конечно, чтобы вогнать их в депрессию по поводу их якобы «неидеальности». Мы занимаемся поиском самых ярких черт лица, изучаем его детально, ведь лицо – инструмент актёра.

– Легко ли создавать грим для сказочных персонажей, например, фей или чудовищ?

– Я считаю, что действительно высший пилотаж в нашей профессии – это умение изменить объемы и черты лица при помощи только красок. Однако не всегда подобным образом можно сработать на сто процентов.

Как правило, при разработке грима фантазийных персонажей не обойтись одними лишь красками. Приходится продумывать возможность применения накладных деталей, зрелищную и функциональную конструкцию каркасов и эффектное окрашивание париков. Всё это должно быть одновременно и максимально эффектным, и гуманным для актёра, и удобным в работе для гримёра, и «долгоиграющим» – не на один театральный сезон.

Возникают рабочие контакты со специалистами других театральных цехов – бутафорами, шляпниками. Чтобы продуктивно сотрудничать со смежниками, важно знать их работу и уметь донести до них особенности своей идеи. Только обсудив предметно все детали, скоординировав процесс, можно совместно создать шедевр, удобный в работе. Такие персонажи – моя любовь, нескончаемый разгул фантазии.

– А если в спектакле задействовано «дерево» или, вспоминая Ролана Быкова, «четвертый гриб во втором составе», нуждаются ли подобные персонажи в гриме?

– Зритель видит всё. Забыть об этом не вариант. Поверьте, такой шикарный персонаж, как «дерево», он точно не пропустит. Другое дело, что образ подобного персонажа более выигрышно можно создать с использованием более крупных форм, чем грим, таких как бутафория, костюм и пр. Четвёртый гриб во втором составе наверняка хочет стать первым грибом, а может, и грибником в первом составе. Это произойдёт с большей вероятностью, если будет замечено его ответственное отношение ко всем нюансам профессии.

Хотя грим для крупного и общего плана, конечно, отличается. Кроме всего прочего, нельзя не учитывать и то, что в театре во время спектакля (особенно у хора, балета) случается масса сложных скоропостижных переодеваний и перегрима. Представьте, что в тесноте и темноте закулисья вам нужно не только переодеться от шляпы до ботинок, но и стереть или нарисовать что-то на лице за один музыкальный номер в пару минут. Поневоле приходится всё тщательно продумывать, иногда чем-то жертвовать, но тут уже вопросы, скорее, к постановщикам, чем к артистам и гримёрам.

– Есть ли у вас любимая сказка и персонаж?

– Ярких персонажей полно и в сказках, и в пьесах, и в книгах. Однозначно мне больше нравятся персонажи острохарАктерные. Настигает иногда актёрство. И на самом деле это очень помогает мне как гримёру, ведь я понимаю – здорово, когда есть, что поиграть. Снегурочки и печальные принцессы мне менее интересны. Другое дело – Мария Хосефа из «Бернарды Альбы» или персонажи из «Мёртвых душ». А вообще, любимый персонаж – это такой переходящий титул. Любимый – тот, который сейчас в работе.

Сказки – книги с чудесами и необычным мироустройством. Мне сложно выделить какую-то одну единственную – нравится Макс Фрай, Терри Пратчетт, «Маленький принц», «Алиса в Стране чудес», сказки Пушкина.

– Если бы нужно было гримировать себя, кого бы вы изобразили?

– В прежние годы гримироваться приходилось часто. Персонажи были разноплановые. Умудрилась даже постоять на сцене музыкальной комедии в спектакле «Оливер», будучи уже гримёром театра – пригодились навыки пантомимы. Грим, конечно, делала себе сама.

Сейчас предпочитаю менять внешность другим и обучать будущих актёров и режиссёров. Однако планирую продолжить серию «Гаммы для гримёра» ещё одной книгой. Нужны будут фотографии персонажей для иллюстрации различных техник грима. Для пары персонажей моё лицо вполне подойдёт. Один будет с фактурой древесной коры или камня, другой – представителем птичьего царства. Имена им придумаю в процессе.

– Как изменились представления о гриме и его значении для театра со временем и что можно посоветовать новичкам в профессии?

– Когда только пришла в профессию, в новинку было абсолютно всё. Сиюминутно важны были конкретные знания и умения. Их жадно хватала везде. Понимание пришло позже, уже после наработки некоторых навыков - сработала привычка к систематизации информации. После этого уже стала осознанно «рыть вглубь и вширь». До сих пор не могу остановиться. Чем больше умеешь, тем яснее понимаешь, как многому тебе ещё нужно научиться.

Роль грима в театре трудно переоценить. Он как палочка выручалочка для актёра. Он – важнейшая часть образа персонажа и помогает зрителю увидеть полную картину, полностью окунуться в придуманный мир спектакля.

Что касается новичков в профессии, то хочется попросить их творить честно и без лишней суеты, не лениться, не бросать начатое на полпути, учиться в любой момент, гордиться профессией и не позорить её халтурой. А «корону» – на гвоздь! Творить мешает.