Дмитрий Биричевский: «Инициатива «Один пояс – один путь» и БЕП – это ответ на тревожные тенденции в мировой экономике»

Дмитрий Биричевский, директор Департамента экономического сотрудничества Министерства иностранных дел России, рассказал в интервью партнеру Евразийской медиагруппы, международной сети TV BRICS, приуроченному к третьему форуму международного сотрудничества «Один пояс – один путь», о потенциале одноименной китайской инициативы и концепции Большого евразийского партнерства.

---

– Как вы оцениваете мировые тенденции в мировой экономике? Какова роль Большого евразийского партнерства в этом процессе?

– Нынешнее положение в мировой экономике довольно удручающее. В принципе, и инициатива «Один пояс – один путь», и российская инициатива Большого евразийского партнерства – это, по сути, ответ на те тревожные тенденции, которые наблюдаются в мировой экономике и являются следствием так называемой неолиберальной, или глобализационной, модели. Она начинает себя изживать. И в этом смысле инициативы «Пояса и пути» и Большого евразийского партнерства позволяют связывать различные центры на большом континенте Евразии и не только благодаря инфраструктурным проектам, наращиванию торговых связей. Важно наращивать прагматичное, взаимовыгодное экономическое сотрудничество на равноправной основе. Флагманская инициатива Большого евразийского партнерства, предложенная президентом РФ Владимиром Путиным в 2015 году, как раз нацелена на это. И уже в части, касающейся Евразийского экономического союза (ЕАЭС) и развития его связей с заинтересованными партнерами, положено начало реализации этого большого пути.


– Пять членов ЕАЭС также являются партнерами инициативы «Один пояс – один путь». Какие новые возможности откроются для сопряжения с российской инициативой БЕП?

– Идея формирования БЕП изначально была нацелена на то, чтобы соединить различные региональные площадки, в том числе региональные международные организации – это ЕАЭС как центр притяжения, это Шанхайская организация сотрудничества (ШОС), АСЕАН. БЕП открыт не только для стран континента, это в целом открытая структура, даже не столько структура, сколько некая философия. И если наши партнеры в Латинской Америке, в Африке разделяют принципы равноправия, взаимной выгоды, добровольности, принцип консенсуса, то они могут спокойно присоединиться к этой инициативе.

И Евразийский экономический союз имеет соответствующие инструменты, возможности и работает с теми, кто в этом заинтересован. Есть такие формы, как диалоговое партнерство, есть преференциальные и непреференциальные соглашения. Есть даже статус наблюдателя. И вот кому как удобно, тот так и может работать с Евразийским союзом, чтобы это было выгодно и тем, и другим. Как и инициатива «Пояса и пути» БЕП не ограничивается только экономикой, она – культурно-нравственная, цивилизационная. Она не призывает действовать против кого-то, она не нацелена на сдерживание других, и в этом ее коренное отличие и огромный потенциал. За таким подходом наше общее будущее.


– В последнее время остро встает вопрос выстраивания по-настоящему открытых и всеохватывающих систем платежей. В этом контексте становятся востребованными расчеты в национальных валютах. Какой дополнительный импульс мог бы придать этому процессу БЕП?

– Ключевой вопрос – на какой основе выстраивать взаимные расчеты, потому что национальная система передачи финансовых сообщений – это, по сути, серьезная часть национального суверенитета. И каждая страна стремится, чтобы к ней присоединялись, поэтому здесь нужно искать компромисс. БРИКС, как мы знаем, довольно детально и подробно обсуждал эту тему и на саммите, и на министерских встречах. Есть понимание, что к этому нужно стремиться, выстраивать такую систему платежей, которая была бы независима от соответствующих систем, сформированных на Западе.

Да, путь непростой. Путь довольно долгий, но сам факт уже начала работы и реальных расчетов в национальных валютах говорит о том, что нет ничего невозможного. Пока не идет речь о единой валюте. Но говорят серьезно уже о какой-то расчетной единице, чтобы мы не привязывались к доллару, не привязывались к евро. И уже есть задумки, которые позволили бы это реализовать на практике.

Юань является для нашего делового сообщества, для компаний важной валютой, позволяющей закупать товары и услуги в третьих странах, потому что эта валюта достаточно хорошо конвертируемая и используется в разных регионах мира. Но мы говорим о том, что Большое евразийское партнерство – про равноправие и многополярность, поэтому привязываться к юаню, так же, как мы привязывались в свое время к доллару или евро, – это не тот путь, которым надо идти в долгосрочной перспективе. Действительно, юань нам позволит выкручиваться из сложных ситуаций, но лидеры говорили именно о формировании независимых нейтральных платежных систем, которые бы могли нам позволить инкорпорировать и наших бразильских, и южноафриканских коллег, и других новых членов БРИКС, которые появятся со следующего года.


– Насколько сейчас актуальны вопросы зеленой повестки?

– Зеленая повестка, климатическая повестка, – это такая константа, которая идет красной нитью через все вопросы устойчивого, социально-экономического развития, деловых контактов. Многие наши компании привержены так называемой ESG-повестке дня. Если мы не будем сокращать выбросы парниковых газов, то на каком-то этапе температура повысится настолько, что наша планета может оказаться непригодной для жилья.

Надо продвигать элементы зеленого финансирования, нужно смотреть углеродный след при производстве той или иной продукции. И самое важное – нужны сопоставимые системы учета, регулирования, взаимного признания. И эта работа у нас уже ведется с Китайской Народной Республикой. Эту работу мы бы хотели вести с другими партнерами, такими как Индия, страны Ближнего Востока.


– Как Россия и Китай могут совместить планы развития Евразийского экономического союза с китайской инициативой «Один пояс – один путь» для дальнейшего развития двусторонних отношений?

– Мы видим, как прогрессируют китайская инициатива «Пояса и пути», но и Евразийский союз тоже развивается, облегчаются условия торговли, вводятся послабления, которые позволяют более активно перемещать товары, услуги, рабочую силу. То есть создаются те свободы, которые необходимы для полноценного развития бизнеса и снятия барьеров.

Наша российская инициатива Большого евразийского партнерства предполагает создание такого общеконтинентального интеграционного контура. Мы с китайскими друзьями находимся в постоянном контакте и думаем над тем, как это дело аккумулировать так, чтобы мы друг другу не мешали, не конкурировали друг с другом.


– Прошлый и этот год во многом стали переломным для мира и международной дипломатии, что показали, в частности, итоги саммита G20, который прошел в Нью-Дели в сентябре. В следующем году председателем «двадцатки» становится Бразилия, которая затем передаст это место Южно-Африканской Республике. Таким образом, управляющей тройкой в группе G20 станут страны БРИКС. Какое значение на этом фоне приобретают отношения между партнерами по БРИКС?

– Страны БРИКС показали, что они могут действовать в координации друг с другом. «Двадцатка» показала, что она способна преодолевать противоречия. В вопросе передачи эстафеты от одной страны БРИКС другой – Бразилии – уверен, что будет преемственность. У нас прекрасный контакт с бразильскими коллегами, и это задает тон вообще всей международной повестке.