Андрей Жилин: «Интерес к японской культуре будет всегда»

Новым собеседником манга-поп-певицы Katrin в рамках рубрики «ДК» («Дом культуры») стал композитор и музыкант, играющий на традиционных японских инструментах – сякухати и сямисене, – Андрей Жилин. Он рассказал о том, чем сякухати отличается от привычной бамбуковой флейты, о своём опыте выступления на Всемирном фестивале в Японии, а также о том, как к японской культуре относятся в России.

– Андрей, привет! Мы с тобой однажды пересекались на фестивале японской культуры: меня тогда поразила твоя игра на сякухати. Расскажи, пожалуйста, что это за волшебный инструмент?

– Первые упоминания об этом инструменте встречаются в японских летописях в VIII веке. Инструмент с таким названием был передан в подарок императорскому двору из Китая. Однако тогда это была достаточно тонкая бамбуковая флейта с шестью отверстиями. Сейчас же сякухати делается из толстого и плотного корневого куска бамбука и имеет пять отверстий. Инструмент, на котором играют сейчас, появился в XVII веке. Его использовали монахи Комусо в качестве инструмента духовной практики. Орден Комусо – это одна из ветвей дзен-буддизма японского образца. 

– А чем традиционная японская сякухати отличается от привычной бамбуковой флейты? Какие виды сякухати бывают?

– У флейт различные истории происхождения и конструкции. Под понятием «бамбуковая флейта» подразумевается много разных флейт. Например, индийская бансури, китайская сяо и ди-цзы, корейский тэгым и так далее. Это всё бамбуковые флейты, но совершенно разные инструменты по репертуару, звукоизвлечению и звуку. Сякухати же – это более конкретное указание на японскую флейту. Хотя сейчас сякухати делают по всему миру. На сякухати очень необычная манера звукоизвлечения, присущая только ей. Дело в том, что звук наполовину формируется конструкцией инструмента и наполовину – губами исполнителя. Если представить себе обычную блок-флейту, то в неё достаточно просто подуть, и звук выйдет сам собой, то есть воздушная струя рассечётся об острый край свистка, и возникнет звук. В сякухати же отсутствует вдувное отверстие, и исполнитель должен найти нужный угол подачи воздуха сам. В этом и сложность сякухати, и её гибкость. Кроме того, сякухати с 17 по 20 век имела строго духовное предназначение. На ней играли монахи «Пустоты и Небытия» Комусо. Остальным играть на сякухати строго запрещалось. В целом само слово «сякухати» происходит от японской меры длины – один сяку, восемь (яп. хати) сун. То есть 1,8 японских фута. На самом деле существует несколько разновидностей таких флейт. Самая простая классификация: гакки – музыкальный инструмент, хокки – инструмент духовного пути. Еще одна классификация создана по способу обработки внутреннего канала флейты – естественный канал или искусственно сформированный. Я играю на обоих. А ещё есть сякухати из дерева (клён, дуб, берёза), пластика и стекла.

– Расскажи немного о музыкальных направлениях и школах сякухати. Насколько я понимаю, есть светская и храмовая музыка… А что ближе тебе?

– Изначально так называемых школ и течений не было. Был орден (единственное подходящее европейское понятие) монахов Комусо. Игра на сякухати для них была духовной практикой. Этому ордену принадлежало много монастырей. Действовал официальный запрет на игру на сякухати «в миру». Однако этот запрет нарушался самими монахами, и они вдали от храмов обучали население игре на сякухати. Одним из таких монахов был Куросава Кинко. Его именем названа одна из самых крупных школ по сякухати – Кинко-рю.

После запрета деятельности монахов Комусо осталась школа Мёандзи при одноимённом храме в Киото. Там до сих пор сохранилась преемственность в обучении, идущая от монахов. Позднее, в начале прошлого века, появилась школа Тодзан Рю. Её основатель Накао Тодзан изучал западную европейскую музыкальную культуру. Это отразилось и на его школе.

После Второй мировой было несколько попыток возродить традиции храмовой игры. Так, например, появилась школа Кётаку во главе с Коку Нисимурой. Школ достаточно много. Есть они и в России. 

– Ты выступал на Всемирном фестивале сякухати в Японии, в Киото. Как выбирали того, кто будет представлять Россию, как часто проводится этот фестиваль и чем он отличается от традиционных фестивалей Мацури, которые мы знаем по аниме?

– Фестиваль проходит раз в два года. Жюри фестиваля обратило внимание на Россию уже давно, но было трудно найти человека, который смог бы проделать весь путь за свой счёт. Ведь участие в смотре никак не оплачивается. После недолгих переговоров я решил ехать.

Фестиваль в корне отличается от привычных нам Мацури. Формат включает в себя множество концертов и мастер-классов, но нет никаких костюмированных вечеринок, гуляний и прочего. Один из концертов – это проигрывание всего репертуара монахов Комусо (порядка 40 пьес) в храме Мёандзи. Он начинается в 9 утра и заканчивается в 10 вечера. Я был как раз на открытии. Мастер-классы тоже все музыкальные – сякухати, кото, сямисэн.

– Пять фактов, которые тебя восхитили в Японии?

– Прежде всего поведение людей в целом и персонала в частности. Для японцев гость – это одно из божеств (яп. «ками»). Отношение к гостю соответствующее. Все очень предусмотрительные и вежливые. Гостю всегда стараются помочь: найти нужную станцию метро, выбрать подарок или еду из меню. Удивительно, что размер ванны в ванной комнате какой-то другой, не такой, как у нас. Она глубже и меньше.

Конечно же, еда удивила. Вопреки стереотипам, суси – это не самое распространённое блюдо. Суси и маки (роллы) – это в основном еда в дорогу или перекус на бегу. Суси-баров в Японии не так много, как кажется нам.

Храмовая архитектура – это ещё одно чудо, конечно.

– Было что-то, что неприятно удивило?

– Чего-то совсем неприятного я не припомню. Были некоторые когнитивные диссонансы. Например, Замок Белой Цапли в городе Химэдзи. Он очень красивый снаружи, там очень красивый двор и внутренняя территория. Мы привыкли, что когда посещаешь дворец, то внутри него видишь предметы интерьера, какие-то коллекции и другие музейные ценности. Однако в Замке Белой Цапли все 5 этажей – абсолютно пустые. Там нет вообще ничего. И только на пятом этаже находится императорская шкатулка. Одна шкатулка на весь дворец! Это непривычно. Говорят, в других замках такие же небольшие экспозиции. Видимо, это какая-то традиция, с чем-то это связано.

– Андрей, в каких городах Японии ты успел побывать, кроме Киото? Расскажи какой-нибудь забавный случай, который с тобой произошел во время путешествия по Стране восходящего солнца?

– Я был в Токио, Киото, Кумамото (это уже юг Японии), Хиросиме, Химэдзи, Наре, Курокаве и в Камакуре. В городе Наре, где свободно бродят олени, один из них хотел съесть у меня из рук карту.

Рядом с Киото есть место Арасияма, там на горе есть парк с обезьянами. Чтобы их покормить, нужно сделать все наоборот: ты заходишь в клетку, тебе дают хлеб, и ты им кормишь свободных обезьян, сам находясь за решеткой.

А ещё в японской кухне есть мелкая, но длинная крабовая стружка, которую добавляют в еду, и создаётся впечатление, что она живая и движется. На самом деле она настолько тонкая, что реагирует на малейшие движения воздуха. 

– На каких еще традиционных японских инструментах ты играешь?

– Я немного играю на сямисэне. На его северной разновидности – цугару сямисэне. Немного играю на народной флейте синобуэ, пробовал также и все остальные духовые инструменты. Также пробовал играть и на барабанах тайко и на кото. Русский мастер Олег Санковский изготовил для группы «Тори» специальный маленький барабан тайко, который мы берём с собой на гастроли.

– Как возник в твоей жизни сямисэн? Расскажи немного об этом инструменте.

– Ещё в самом начале знакомства с японской музыкой я решил изучить все традиционные японские инструменты. А также заодно китайские и корейские. Я нашёл одну видеозапись с цугару сямисэном и влюбился именно в эту разновидность. В России таких инструментов тогда, в 2007 году, не было совсем. И вот однажды одна соцсеть, году этак в 2017-м, подкинула мне рекламу моего нынешнего учителя по сямисэну. Он из Токио. И во второй свой приезд в Японию я к нему заехал, приобрёл инструмент, взял несколько уроков по постановке рук. И вот теперь мы изредка занимаемся с ним по скайпу. Разновидность сямисэна, на которой я играю, – самая молодая. Цугару сямисэну – порядка ста лет. Есть хороший мультфильм на эту тему, называется «Нитабо. Слава создавшего цугару-сямисэн». Весьма рекомендую.

– Сямисэн – неотъемлемая часть театра кабуки, а ты сам был когда-нибудь на спектакле кабуки в Японии или в России, когда театр приезжал с гастролями?

– Нет. С кабуки меня совершенно ничего не связывает. Меня несколько раз приглашали участвовать в театре Буто, но я стабильно отказываюсь.

– Если говорить о России, как тебе кажется, интерес к японской культуре в целом и традиционной японской музыке в частности все еще сохраняется? Или в связи с сокращением проведения очных фестивалей японской культуры он медленно угасает?

– Интерес к японской культуре будет всегда. Он немного спал в пандемию, но сейчас возрождается. Ушедшие фестивали заменяются новыми, пусть и не такими масштабными, как это было раньше. Например, в середине мая пройдёт фестиваль традиционной японской музыки «Сякухати Тай Кай». Я вхожу в число его организаторов.

– Ты являешься не только исполнителем, но и композитором, за твоими плечами не один музыкальный диск. Популярна ли твоя музыка в Японии, появились ли там поклонники?

– Не могу точно сказать про популярность моей музыки в Японии. Таких данных у меня нет. Я знаю, что моя музыка нравится моим друзьям-японцам. Я всегда прошу их распространять мою музыку в Японии. Одной из проблем является языковой барьер. Японский язык – достаточно сложный. И даже если бы я захотел посмотреть статистику прослушивания в японских сетях, мне пришлось бы выучить язык. Я сейчас этим и занимаюсь. Ежедневно учу японский, пускай и по 15 минут, зато стабильно.

– Над чем ты сейчас работаешь? Когда нам ждать новый альбом или где состоится твой ближайший концерт или мастер-класс?

– Я недавно закончил одну из фундаментальных своих работ. Она называется «Ма-Жи-Ко», название дано по именам авторов: Максим Мамкин, Андрей Жилин, Хадзимэ Кодзиро. Максим – мастер по шумовым слоям и синтезаторам, немного играет на сякухати, Хадзимэ Кодзиро записал 40-минутную композицию на барабанах тайко, я записал несколько разных флейт сякухати, флейту синобуэ, гитару и бас, а также добавил сэмплы всех традиционных японских инструментов, пожалуй, за исключением самых редких, типа однострунного кото. В сети эту работу можно найти по вот такому сочетанию японской слоговой азбуки катаканы: マジコ.

Сейчас я сосредоточен на записи второго полноценного альбома группы «Тори». Записано 80 % материала. Дописываем, сводим. Скоро выйдет.

Также с группой «Тори» и группой UMI мы ездили в октябре 2023 года в Архангельск. Спасибо местному звукорежиссёру, который записал весь концерт на 18 звуковых дорожек. Я недавно завершил сведение этой записи. Остался только мастеринг. Эта запись также выйдет на всех площадках примерно к лету.

Katrin

Фото предоставлены героем публикации