Закономерности смены мирохозяйственных укладов

Распространение нового технологического уклада кардинальным образом меняет всю систему управления социально-экономическими процессами. С одной стороны, появляются возможности тотального контроля над поведением граждан в глобальном масштабе. В этом направлении активно работают американские спецслужбы, шпионя за миллионами людей по всей планете посредством прослушивания телефонных разговоров, мониторинга социальных сетей, встроенных в компьютерную технику американского производства прокладок. 

С другой стороны, становится возможным появление частных трансграничных систем управления экономическими, социальными и политическими процессами, затрагивающих национальные интересы государств и их объединений. Основу для таких систем обеспечивают глобальные социально-информационные сети, интернет-торговля, криптовалюты и блокчейн, выводящие международную торговлю и финансовые потоки за пределы национальных юрисдикций. Граждане могут отказаться от государственных систем контроля, полагаясь на сетевые структуры, используя блокчейн и «умные» контракты. 

Система государственно-правового регулирования явно отстает от вызовов новых технологических возможностей, не только в вопросах обеспечения кибербезопасности, электронной торговли и регулирования Интернета, но и в использовании биоинженерных технологий, беспилотных транспортных средств, 3D принтеров и т.п. Общественное сознание будоражат фильмы о вышедших из-под контроля роботах, киборгах, человеко-компьютерных монстрах и т.д. Рекламодатели соблазняют «умными» домами, «говорящими» утюгами и холодильниками. Продвинутые архитекторы предлагают правительствам строить «умные» города… 

По мере развертывания нынешнего кризиса мировой экономической системы становится все более очевидным, что развитие производительных сил требует новых производственных отношений и институтов организации глобальной экономики, которые позволили бы обеспечить устойчивое развитие человечества и отражение планетарных угроз. Однако в рамках как формационной теории, в которую верили представители научного коммунизма, так и в современной доктрине рыночного фундаментализма, которую исповедуют апологеты американоцентричной картины мира, ответа на этот вызов получить невозможно. Крах СССР и мировой системы социализма опроверг постулаты политэкономии социализма, а углубление мирового финансового кризиса доказывает неадекватность основных догм «экономикс» об автоматической эффективности рыночных отношений капиталистической экономики. Происходящие эпохальные перемены нуждаются в теоретическом осмыслении, которое предполагает формирование новой научной парадигмы. Ее основу может составить теория больших циклов в развитии экономики, последовательность которых образует восходящую траекторию эволюции человечества к усложняющимся структурам общественного устройства со все более эффективными формами организации экономической деятельности и совершенными технологиям. 

Выше были изложены закономерности технико-экономического развития, проявляющиеся в длинных волнах Кондратьева, которые генерируются жизненными циклами технологических укладов. Менее изучены вековые циклы накопления капитала, генерируемые жизненными циклами мирохозяйственных укладов (МХУ). 

Понятие мирохозяйственного уклада определяется как система взаимосвязанных международных и национальных институтов, обеспечивающих расширенное воспроизводство экономики и определяющих механизм глобальных экономических отношений. Ведущее значение имеют институты страны-лидера, которые оказывают доминирующее влияние на международные институты, регулирующие мировой рынок и международные торгово-экономические и финансовые отношения. Они также служат образцом для стран периферии, которые стремятся подражать лидеру и импортировать зарекомендовавшие себя институты. Поэтому институциональная система мирохозяйственного уклада пронизывает воспроизводство всей мировой экономики в единстве ее национальных, региональных и международной составляющих. Она не является однородной, может состоять даже из идеологически антагонистических частей (как это было в эпоху противостояния СССР и США), но в основе имеет общие базовые элементы, определяющие развитие экономики (в этом примере – использование фидуциарных денег для финансирования роста крупных вертикально интегрированных производственных систем). 

Каждый мирохозяйственный уклад имеет пределы своего роста, определяемые накоплением внутренних противоречий в рамках воспроизводства составляющих его институтов. Развертывание этих противоречий влечет за собой повышение напряжения системы международных экономических и политических отношений, разрешавшегося до сих пор мировыми войнами. В такие периоды происходит резкая дестабилизация системы международных отношений, разрушение старого и формирование нового миропорядка. Исчерпываются возможности социально-экономического развития на основе сложившейся системы институтов и производственных отношений. Лидировавшие до этого страны сталкиваются с непреодолимыми трудностями в поддержании прежних темпов экономического роста. Как будет показано ниже, в это время завершается также жизненный цикл соответствующего технологического уклада. Перенакопление капитала в устаревающих производственно-технологических комплексах ввергает экономику ранее лидировавших стран в депрессию, а сложившаяся система институтов затрудняет формирование новых технологических цепочек. Они, вместе с новыми институтами организации производства, пробивают себе дорогу в других странах, прорывающихся в лидеры экономического развития. 

Закономерность периодической смены мирохозяйственных укладов проявляется в последовательности открытых Арриги вековых системных циклов накопления капитала (СЦНК). Каждый из них Арриги связывал с эпохой доминирования соответствующей страны в мировой экономической системе (Испании, Голландии, Великобритании, США). По типу лежащих в их основе международных торгово-экономических отношений соответствующие мирохозяйственные уклады нами определены как торговый, торгово-мануфактурный, колониальный и имперский. 

Мирохозяйственные уклады отличаются не только по типу организации международной торговли, но и по системе производственных отношений и институтов, которые позволяют лидирующим странам добиваться глобального превосходства и формировать режим международных торгово-экономических отношений. Классификация мирохозяйственных укладов определяется институциональными системами передовых стран, доминирующих в международных экономических отношениях и образующих ядро мировой экономической системы. При этом на ее периферии могут воспроизводиться иные, менее эффективные и даже архаичные институциональные системы организации национальных и региональных экономик. Отношения между ядром и периферией мировой экономической системы характеризуются неэквивалентным внешнеэкономическим обменом в пользу ядра, страны которого получают сверхприбыль за счет технологического, экономического и организационного превосходства в форме, соответственно, интеллектуальной и монопольной ренты, предпринимательского и эмиссионного дохода. Поэтому страны ядра образуют центр мировой экономики, доминирующий в международных экономических отношениях и определяющий глобальное социально-экономическое развитие. 

Открытые Дж. Арриги вековые циклы накопления капитала отражают ритм капитализма, возникающего около полутысячелетия назад на периферии традиционного общества. Дух предпринимательства, сосредоточенный на постоянном поиске новых возможностей личного обогащения, подтачивал традиционное общество и сдерживающие его имперские институты государственной власти. Начиная с религиозных войн и инквизиции в Европе, Великой смуты в Москве, за пятьсот лет накопления частного капитала были разрушены все мировые империи, которые сменили институты гражданского общества. Но капитализм не оставался неизменным обществом homo economicus, озабоченных максимизацией прибыли. Определяющие воспроизводство капитала и развитие экономики системы институтов периодически изменялись революционным образом по итогам мировых войн, в результате которых происходили кардинальное изменение мировой экономико-политической системы и смена стран-лидеров, формирующих последовательно сменявшие друг друга мирохозяйственные уклады. 

Историческая схема вековых циклов накопления капитала и соответствующих им мирохозяйственных укладов, условно названных по типу доминировавшей в то время системы международных торгово-экономических отношений, приведена на рис. 9. На нем изображена разработанная А. Э. Айвазовым матрица индустриальной цивилизационной волны, которую он также называл периодической системой капитализма. На ней совмещаются жизненные циклы МХУ и ТУ, соответствующие им циклы Арриги и Кондратьева с указанием доминирующих стран и мировых центров воспроизводства капитала. 

Почему процесс смены мирохозяйственных укладов происходит раз в столетие и сопровождается социальными революциями и мировыми войнами, которые опосредуют смену институтов регулирования воспроизводства экономики? На этот вопрос пока нет определенного ответа. В течение жизненного цикла МХУ сменяется четыре поколения людей, если руководствоваться определением длины поколения, принятым в демографии. Смена МХУ всегда сопровождается кардинальным обновлением властвующей элиты. Если исходить из того, что элитарное положение в обществе передается, в значительной степени, по наследству и сопровождается идеологической преемственностью, то в четвертом поколении властвующая элита воспринимает свое главенствующее в обществе положение как нечто само собой разумеющееся и вечное, не подверженное принципиальным изменениям. К концу жизненного цикла МХУ у власти доминирующей страны находятся люди, родившиеся после его становления и выросшие в обстановке стабильности и процветания. И они, естественно, сопротивляются политическим изменениям, угрожающим их господствующему положению внутри страны и в мире. 

Не желающая менять что-либо властвующая элита лидирующей в мире страны в стремлении удержать свою гегемонию идет на любые преступления против человечества, вплоть до развязывания войн с целью уничтожения конкурентов. Эти войны считались мировыми, поскольку разворачивались между странами ядра зрелого МХУ. Но их доминирование не может продолжаться вечно в силу постепенного исчерпания возможностей расширенного воспроизводства экономики на основе институтов существующего мирохозяйственного уклада и появления новых стран-лидеров за счет формирования более эффективных институтов организации экономики, образующих новый центр мирохозяйственных связей. В результате этих мировых войн лидерство в новом МХУ до сих пор переходило к находившейся на периферии предыдущего МХУ третьей стране, вступавшей в мировую войну на завершающем этапе и побеждавшей в силу большей эффективности ее системы управления, сформировавшейся на основе институтов нового МХУ.

Последними историческими примерами такого рода являются Первая и Вторая мировые войны, которые были спровоцированы спецслужбами Великобритании с целью взаимного уничтожения России и Германии, рассматривавшихся английской властвующей элитой в качестве главных конкурентов ее геополитического доминирования. Однако в результате социалистической революции и образования СССР, а также бегства капитала и умов из Европы в США появились две разновидности новой, более эффективной системы управления развитием экономики в масштабах всей планеты. Хотя Первая мировая война завершилась торжеством Великобритании, главным бенефициаром оказались США, вступившие в нее на завершающем этапе, чтобы поучаствовать в переделе мировых сфер влияния. Вторая мировая война завершила переход от колониального к имперскому МХУ, сопровождавшийся распадом Британской империи, несмотря на то что она вновь оказалась в числе победителей. Аналогичным образом в настоящее время происходит переход от имперского к интегральному МХУ, а центр мировой экономики смещается в Китай и Юго-Восточную Азию. Попытки властвующей элиты США удержать глобальную гегемонию путем провоцирования международных конфликтов между конкурентами не могут уже остановить этот процесс. 

В свете изложенной выше теории нынешний кризис мировой экономической системы объясняется происходящей в настоящее время сменой технологических и мирохозяйственных укладов. В такие периоды происходит резкая дестабилизация системы международных отношений, разрушение старого и формирование нового миропорядка. Исчерпываются возможности социально-экономического развития на основе сложившейся системы институтов и технологий. Лидировавшие до этого страны сталкиваются с непреодолимыми трудностями в поддержании прежних темпов экономического роста. Перенакопление капитала в устаревающих производственно-технологических комплексах ввергает их экономику в депрессию, а сложившаяся система институтов затрудняет формирование новых технологических цепочек. Они вместе с новыми институтами организации производства пробивают себе дорогу в других странах, прорывающихся в лидеры экономического развития. Типичная для смены технологических укладов гонка вооружений с обострением военно-политической напряженности переходит в мировую войну, которая является закономерной фазой смены мирохозяйственных укладов. 

С точки зрения исторических аналогий, десятилетие после мирового финансового кризиса 2008 г. аналогично предшествовавшей Второй мировой войне Великой депрессии. Хотя благодаря колоссальной денежной накачке эмитенты мировых валют смогли смягчить структурный кризис и избежать резкого падения производства, экономики ведущих стран мира пребывают в состоянии длительной стагнации. Накопленные за десятилетие потери потенциального ВВП вполне сопоставимы с ущербом от падения производства в 1930-е годы, которое было сравнительно быстро преодолено (рис. 10). 

Начиная с 2014 г. мировой кризис переходит в открытую агрессию США против России в финансовой сфере, сопровождаясь фактической оккупацией Украины под ширмой неонацистского государственного переворота. По сути, американская властвующая элита развязывает мировую гибридную войну с целью удержания своей глобальной гегемонии за счет ослабления и уничтожения не подчиняющихся ей стран. Спецслужбы США провоцируют межконфессиональные и межэтнические конфликты для хаотизации неподконтрольных им территорий. Начавшаяся в 2018 г. агрессия США против КНР в торговой сфере, которая сопровождается эскалацией антироссийских санкций, придала этой гибридной войне масштаб мировой. Искусственно раскручиваемую пандемию коронавируса

следует интерпретировать как перевод этой войны в фазу мобилизации имеющихся финансовых, производственных и научно-технических ресурсов участвующих в ней стран. 

Если в 1930-е годы выход из Великой депрессии произошел быстро и резко благодаря колоссальному увеличению государственного спроса вследствие милитаризации экономики в преддверии и в ходе мировой войны, то происходящая сегодня гибридная война ведется, главным образом, в сфере гуманитарных технологий и не нуждается в производстве большого количества оружия и военной техники. Она не сопровождается гигантскими потерями населения и материального богатства, что избавляет от роста расходов на его восстановление. Ведущие страны стремятся поддерживать экономическую активность путем количественного смягчения, накачивая экономику дешевыми кредитными ресурсами и увеличивая социальные расходы за счет эмиссионного финансирования дефицита государственного бюджета. Вместе с тем возникающие в связи с глубокими структурными изменениями мировой экономики угрозы человечеству не стоит недооценивать. Синтез и вброс коронавируса, с пандемией которого связывают уже сотни тысяч жертв, является грозным предзнаменованием возможной гуманитарной катастрофы вследствие латентного применения биологического, когнитивного и кибернетического оружия. 

В прошлом столетии властвующая элита Великобритании пыталась сохранить свою глобальную гегемонию за счет провоцирования войн между своими главными конкурентами: Японии против России; Германии с Австро-Венгрией против России и СССР; Японии против США. Чтобы сдержать развитие последних, Британская империя ввела в 1930-е годы эмбарго на импорт американских товаров. Сегодня то же самое пытается делать руководство США в отношении китайских товаров. Подобным же образом американские спецслужбы провоцируют конфликты между своими главными конкурентами, подталкивая Вьетнам и Японию на конфликт с Китаем и выращивая русофобские режимы на постсоветском пространстве с целью расчленения и уничтожения России. 

Данная историческая аналогия весьма поучительна, поскольку отражает объективные закономерности структурных изменений мировой экономики, воздействующие на рефлексы властвующей элиты англосаксонского мира. Предыдущий период смены мирохозяйственных укладов начинается Первой мировой войной, в результате которой рухнули все материковые евразийские империи (Российская, Германская, Австро-Венгерская, Османская и, окончательно, Китайская), а укрепились США, Япония и Великобритания, достигшая пика могущества своей мировой морской империи. Тогда на волне глобального торжества британского империализма у английских геополитиков тоже возникло ощущение конца истории, которое отразилось в надуманной концепции господства народов моря (талассократии) над народами суши (теллурократией). 

Нынешний период смены мирохозяйственных укладов начинается с перестройки в СССР, завершившейся его крахом, а также распадом мировой системы социализма. Укрепились при этом Китай, Индия и, больше всех, США, достигшие пика могущества своей глобальной финансово-корпоративной империи. 

Из этого наблюдения можно сделать вывод, что в первой фазе переходного периода доминирующая в ходе жизненного цикла существующего мирохозяйственного уклада страна достигает пика своего могущества, полностью реализовывая заложенный в нем потенциал социально-экономического развития. Глобальная гегемония этой страны создает иллюзию «конца истории». Но на самом деле заканчивается лишь жизненный цикл существующего мирохозяйственного уклада, который вступает в завершающую фазу. Одновременно на периферии мировой экономической системы зарождается принципиально новая, качественно более эффективная система институтов управления воспроизводством и развитием экономики. 

На следующей фазе переходного периода происходит переход к новому мирохозяйственному укладу. Так, в результате Второй мировой войны рушится Британская колониальная империя и формируется новый двухполюсный имперский мирохозяйственный уклад с центрами в СССР и США. В современной ситуации разрушение его оставшейся американоцентричной части, навязавшей миру либеральную глобализацию в интересах властно-финансовой элиты США, будет сопровождаться становлением нового МХУ, развитие которого будет происходить в конкуренции социалистического Китая и демократической Индии. 

Несмотря на победы в двух мировых войнах, Британская империя распалась, достигнув пика своего могущества к середине прошлого века. Это произошло вследствие безнадежной отсталости созданной ею системы колониального управления, которая по своей способности обеспечивать развитие экономики оказалась на порядок менее эффективной, чем институты нового мирохозяйственного уклада, сформировавшиеся в СССР и США. Последние сегодня оказались в аналогичном положении. Достигнув пика своего могущества после распада СССР, США безнадежно проигрывают экономическое соревнование Китаю, который создал на порядок более эффективную систему управления развитием экономики. Имперский мирохозяйственный уклад уступает место интегральному с существенно более сложной смешанной системой управления развитием экономики. 

В настоящее время проясняется структура нового мирохозяйственного уклада и система составляющих его институтов. Она соответствует интересам устойчивого и гармоничного развития человечества, предусматривая примат общественных интересов над частными. Он проявляется в государственном контроле над основными параметрами воспроизводства капитала, сочетании планирования и рыночных механизмов, системном стимулировании инновационной активности. Частно-государственное партнерство подчиняется общественным интересам развития экономики, повышения народного благосостояния, улучшения качества жизни. Соответственно, меняется и идеология международного сотрудничества: парадигма либеральной глобализации в интересах частного капитала ведущих стран мира сменяется парадигмой устойчивого развития в интересах всего человечества. Новый, интегральный, мирохозяйственный уклад отличается от предыдущего восстановлением национального суверенитета в области регулирования экономики, с одной стороны, и жестким соблюдением международного права, – другой. 

В отличие от институциональной системы США, ориентированной на обслуживание интересов финансовой олигархии, паразитирующей на эмиссии доллара как мировой валюты, институциональные системы Китая, Индии, Японии, Кореи, Вьетнама, Малайзии и других стран формирующегося на наших глазах нового центра развития мировой экономики ориентированы на обеспечение общественных интересов социально-экономического развития. Они нацелены на гармонизацию интересов различных социальных групп, выстраивание партнерских отношений между бизнесом и государством ради достижения общественно значимых целей. 

Важнейшим достижением завершающегося имперского МХУ стало изобретение фидуциарных денег, открывшее возможности безграничного кредитования развития экономики. Значение этого изобретения для экономической системы можно сравнить с гипотетическим открытием философского камня в алхимии. При правильном применении фидуциарные деньги могут использоваться для финансирования устойчивого экономического роста в целях поступательного повышения общественного благосостояния. В случае же приватизации механизма их создания фидуциарные деньги становятся инструментом обогащения и источником могущества финансовой олигархии. 

Денежные власти ведущих стран мира создают деньги под долговые обязательства государства и бизнеса в целях финансирования расширенного воспроизводства экономики. В условиях структурного кризиса они прибегают к широкой денежной эмиссии для стимулирования инвестиций в освоение нового технологического уклада. Ее основным каналом является покупка Центральными банками низкодоходных долговых обязательств государства с целью финансирования дефицита бюджета. В рамках политики количественного смягчения ФРС США и ЕЦБ эмитируют деньги также под приобретение обязательств крупных банков и корпораций. Китай и другие успешно развивающиеся страны нового МХУ эмитируют деньги под инвестиционные планы экономических агентов в соответствии с централизованно устанавливаемыми приоритетами. 

В отличие от стран-эмитентов мировых валют, печатающих значительную часть денег на экспорт и выступающих за свободное трансграничное движение капитала, в развивающихся странах нового МХУ действуют жесткие ограничения на вывоз капитала, которые защищают их от спазмов мировой финансовой системы. Они работают по принципу ниппеля – впускают иностранные инвестиции без ограничений, а выпускают по определенным правилам, блокируя спекулятивные атаки против национального валютно-финансового рынка. Этим странам разыгравшийся в США финансовый шторм «нипочем». На фоне полуторакратного падения фондового рынка США и почти двукратного в России китайский рынок просел в момент этого спазма мирового финансового рынка на 10%. 

Если в США, несмотря на пятикратное увеличение объема долларов за последнее десятилетие, экономика продолжает стагнировать, то КНР сочетает максимальные уровни монетизации экономики, нормы накопления и темпы роста производства. Ориентирующаяся на максимизацию текущей прибыли американская финансовая олигархия явно уступает по эффективности управления развитием экономики китайским коммунистам, которые используют рыночные механизмы для повышения народного благосостояния за счет роста производства и инвестиций. А также индийским националистам, создавшим свой вариант интегральной системы управления развитием экономики с демократической политической системой. 

Как отмечалось выше, жизненный цикл мирохозяйственного уклада можно представить в форме открытого Арриги системного цикла накопления капитала (СЦНК), который тянется более столетия и имеет форму вековой волны. В фазе ее подъема, которую Дж.  Арриги назвал «фазой материальной экспансии», экономика развивается, прежде всего, в производственной сфере, в реальном секторе экономики. В период Британского СЦНК наибольшего расцвета английская экономика достигла в 1850–1970-е годы («Викторианская эпоха» в Британской империи), когда промышленность Британии производила половину всей мировой промышленной продукции. Во время Американского СЦНК «золотой век капитализма» наступил в 1950–1960-х годах («общество всеобщего благосостояния»), когда уже американские концерны создавали половину всей мировой промышленной продукции. 

Фаза материальной экспансии мирохозяйственного уклада совпадает с фазой роста технологического уклада. Новый глобальный лидер вырывается вперед на повышательной фазе длинной волны Кондратьева, используя прогрессивные институты и методы управления развитием экономики для ускоренного освоения базисных нововведений нового технологического уклада. Эта экспансия капитала в сфере реального производства обеспечивает бурный рост экономики вплоть до исчерпания возможностей расширения соответствующего технологического уклада, после чего она втягивается в депрессию. Не нашедший прибыльного приложения в реальном производстве капитал уходит в «финансовое облако», концентрируясь в финансовых пузырях спекулятивных операций. Начинается вторая фаза СЦНК, которую Дж. Арриги назвал эпохой «финансовой экспансии». Доминирование в реальном секторе экономики создает основу для господства на мировом финансовом рынке. В этой фазе лидирующая страна извлекает сверхприбыли на неэквивалентном внешнеэкономическом обмене, ссужая капитал периферии своей экономической системы и извлекая доходы от ее эксплуатации. Но, тем самым, она создает для периферийных стран возможности импорта передовых технологий и подъема на волне роста очередного технологического уклада. Таким образом закладываются основы появления новых глобальных лидеров. Они бросают вызов существующим в период следующего структурного кризиса, когда старые лидеры сталкиваются с массовым обесценением капитала в устаревших производствах, а их система управления оказывается неспособной к организации перетока капитала в создание производств нового технологического уклада. Находящийся в «финансовом облаке» лидирующей страны капитал не торопится «спускаться на землю», предпочитая рискам технологических нововведений сверхприбыли на манипулировании финансовыми рынками. В это время использующие прогрессивные институты и более эффективные методы управления периферийные страны бросают вызов лидерам, создавая ядро нового МХУ. Это становится возможным в период очередной смены технологических укладов, когда экономика лидирующей страны погружается в глубокую депрессию, а успешно развивающиеся периферийные страны, свободные от избыточного груза устаревших производств, концентрируют имеющиеся и импортируемые ресурсы в ключевых производствах нового ТУ. Они опережают прежнего лидера в их освоении и на новой длинной волне Кондратьева вырываются вперед, создавая ядро нового МХУ. 

Подобный нынешней экспансии мирового финансового рынка период мир переживал на рубеже XIX–XX вв. Это явление исследовал Р. Гильфердинг в своей работе «Финансовый капитал». Позже, опираясь на исследования Гильфердинга, В. И. Ленин сделал свое знаменитое обобщение «конца истории» в работе «Империализм, как высшая стадия капитализма». Правда, как отмечают А. Айвазов и В. Беликов, В. И. Ленин ошибся с главным выводом, поскольку оказалось, что это была не высшая стадия капитализма как общественно-экономической формации, а последняя стадия развития Британского СЦНК. Ему «в затылок» уже дышала набирающая обороты на основе развертывания институтов и производственных отношений нового МХУ экономика США, перехватившая лидерство при смене технологических укладов в период Великой депрессии и Второй мировой войны. На рубеже XX–XXI вв. мировая экономика снова переживает фазу финансовой экспансии, только уже в рамках Американского СЦНК. Происходящая со второй половины 1980-х годов финансовая экспансия поражает своим беспрецедентным размахом. Рыночная капитализация мировых фондовых рынков достигла своего апогея в декабре 2019 г., составив 94,4 трлн долл. (рис. 11). Раздувание финансовых пузырей сопровождается падением относительной капитализации промышленных предприятий, что наглядно прояв

ляется в снижении доли капитализации промышленных корпораций в базовом индексе американского фондового рынка. В масштабах мирового рынка этот процесс можно наблюдать по показателю доли промышленности в капитализации общемирового рынка (рис. 12, 13). При этом страны Юго-Восточной Азии, совершившие с опорой на импорт передовых технологий из США экономическое чудо во время и после структурного кризиса 1970–1980-х годов, сегодня формируют ядро нового МХУ. Используя его преимущества, они организуют опережающий экономический рост на основе инвестиций в расширение производств нового технологического уклада. Как отмечают А. Айвазов и В. Беликов, в фазе «финансовой экспансии» мейнстрим задается либертарианской идеологией, а в фазе «материальной экспансии» – идеологией дирижизма. Они объясняют это тем, что финансовому капиталу требуется полная свобода для своего перемещения, а производительному капиталу важно пользоваться защитой и поддержкой государства. Либертарианская идеология, требуя свободы от государственной регламентации, стимулирует стремительный рост фондовых индексов, возведение финансовых пирамид и надувание «финансовых пузырей», благодаря которым финансовый капитал получает максимальные прибыли. Когда же набирается критическая масса этих «надувательств», происходит

кризис перенакопления финансового капитала, приводящий к обрушению финансовых рынков, как это произошло в 1929 г. Теория смены технологических укладов отражает закономерности воспроизводства индустриального общества, формирование которого началось с промышленной революции конца XVIII в. Нет оснований предполагать наличие этой закономерности в аграрном обществе, которое веками воспроизводилось на стабильной технологической основе. Также нет уверенности в продолжении этой закономерности в постиндустриальном обществе – вполне возможно, что формирующийся в настоящее время шестой технологический уклад окажется переходным от индустриального к информационно-цифровому обществу, в котором научно-технический прогресс может принять более плавный характер, а инерционность больших технологических систем будет преодолена системами гибкой автоматизации производства, аддитивными технологиями и планированием полного жизненного цикла продукции. 

Издательство «Весь мир»