Франция в 1900 году в письмах князя Л.П. Урусова

№ 5

Депеша Л.П. Урусова – М.Н. Муравьеву

№ 11. 13 (26) апреля 1900 г.

В день открытия Выставки не могла состояться передача мною президенту Республики великолепной карты Франции из драгоценных каменьев, пожалованной французской нации его императорским величеством. Не дозволили этого расчет времени, состояние дорог внутри Выставки и то соображение, что, проходя к нашему отделу мимо других иностранных, г. Лубе весьма трудно было бы не заходить в последние, между тем, времени на то не хватило бы. Принимая эти обстоятельства в соображение, я обратился к президенту с просьбой выбрать другой день и приехать в Сибирский павильон, где была поставлена карта, нарочно для принятия от меня подарка государя императора.

Лубе поспешил назначить ближайший свободный день, вторник 4(17) апреля. В 10 1/2 часов утра президент прибыл в Сибирский отдел и был принят у входа мною, членами императорского посольства и генерального консульства, главным комиссаром и всеми русскими делегатами. При поднесении царского подарка на мою краткую речь президент ответил прочувствованными словами. Он выразил от имени французского народа глубокую благодарность и просил меня передать ее августейшему дарителю. Французская нация, сказал Лубе, увидит в этом богатом и прекрасном даре новое драгоценное доказательство благорасположения могущественного и высокочтимого союзника, к которому она питает искренние сердечные чувства. После конца Выставки карта будет поставлена на лучшем месте в Луврском музее, дабы французы нынешнего и будущего поколений могли удивляться ее изяществу и ценить высокое внимание, оказанное русским царем их отечеству.

Затем президент подробно осматривал наш отдел, один из красивейшей Выставки в настоящую минуту и более всех прочих устроенный. В отделении павильона кустарного изделия его встретили делегаты этой части с госпожою Якунчиковою во главе, поднесшей Лубе от имени великой княгини Елизаветы Федоровны хлеб-соль на художественно вырезанном деревянном блюде. Г. Якунчикова произнесла очень красноречивую и уместную речь, на которую президент ответил в самых радушных выражениях и просил передать ее императорскому высочеству, что он в высшей степени тронут сделанным ему по ее приказанию приемом в отделе, находящимся под ее высоким покровительством. После отъезда Лубе был отслужен молебен, и все присутствовавшие служащие экспоненты и многие французы были приглашены князем Тенишевым к завтраку, приготовленному тут же находящимся русским рестораном.

АВПРИ. Ф. 133. Оп. 470. Д. 74. Л. 58-61. Подпись – автограф.

№ 6

Депеша Л.П. Урусова – М.Н. Муравьеву

№ 17. 24 мая (6 июня) 1900 г.

Истекшая неделя ознаменовалась довольно значительными событиями в парламентской жизни Франции. Как известно, дрейфусары не прекратили кампании против армии. Они настойчиво преследуют, в ущерб последней, восстановления честного имени Дрейфуса, возвращения ему чина и всех прав состояния; при том они жаждут преследования генералов и офицеров, способствовавших двукратному приговору обвиненного. Не считая газетных статей, ежедневно требующих принятия таких мер, вожаки партии открыто ведут возмутительную пропаганду против военной дисциплины, военных судов и вообще армии как учреждения.

Недавно один из корифеев партии, В. Рейнак, произнес в гор. Digne наделавшую много шума речь, в которой, после обычных желчных выходок, он объявил, что дело Дрейфуса далеко не кончено и будет возобновлено после окончания Всемирной выставки. Немного спустя, националистическая газета «L’Eclair» напечатала разоблачения, приводящие к тому заключению, что министерство Вальдека-Руссо способствует исподволь этому плану. Газета опубликовала, между прочим, добытые ею письма тайных агентов правительства, компрометирующие значительно председателя совета. Запрошенные по сему поводу в Палате депутатов 15 (28) мая г. Вальдек-Руссо и военный министр ответили, что письма подложные и что обвинения газеты «L’Eclair» против министров ни что иное как наглый вымысел.

Два дня после таких деклараций генерал де Галифе должен был, однако, отказаться от своих слов. В заседании Сената он объявил, что в то время, когда он отрицал в камере существование сказанных документов, он был вполне искренен: они тогда не были ему известны. Но произведенное им тотчас же следствие показало, что они действительно находятся в Военном министерстве и что копии с них были доставлены националистскому депутату Le Harisse, передавшему их в редакцию газеты «L’Eclair». Автором столь преступного разглашения был капитан Главного штаба Фритш, признавший себя виновным, и вследствие того отрешенный тут же генералом Галифе от должности. Проступок свой, объяснил капитан Фритш, он совершил в политических и патриотических видах, так как он видел, что правительство содействует преследуемому дрейфусарами возобновлению пресловутого дела. Он решился пожертвовать собою для спасения армии и Франции от новых гибельных волнений и, вероятно, жестоких смут.

После признания военного министра, председатель совета Валь- дек-Руссо представил Сенату запутанные и сбивчивые объяснения относительно действий и переписки тайных агентов, утверждая при том, что правительство не только не желает возобновления дрейфусовского дела, но будет решительным образом тому препятствовать. В публике объяснения г. Вальдека-Руссо произвели неудовлетворительное впечатление, и вопрос министерству в несколько измененной форме был возобновлен в Палате депутатов. Генерал де Галифе повторил сказанное в Сенате. Он назвал поступок Фритша преступлением, достойным строжайшего наказания, но, вместе с тем, отдал справедливость прошлой безукоризненной службе этого офицера и благородным его чувствам.

Говоривший после него г. Вальдек-Руссо, произнес речь с сильным дрейфусаровским оттенком и употребил по отношению скомпрометировавших себя штабных офицеров выражение «felons» (предатели – фр.). Это слово возбудило бурю в Палате. Крики, брань и беспорядок дошли до того, что председатель Дешанель был вынужден прекратить, согласно регламенту, заседание на час времени.

В продолжение речи г. Вальдек-Руссо генерал де Галифе, видимо расстроенный, написал письмо на своем пюпитре и затем встал и вышел из Палаты. Вечером узнали, что в письме этом он просил об увольнении от должности. Несмотря на настоятельные просьбы своих коллег, он отказался взять отставку назад и согласился лишь мотивировать свое решение болезненным своим состоянием. Настоящая причина кроется в разногласиях между генералом де Галифе и большинством других министров касательно общего взгляда на дела военного министерства и отношения к дрейфусовскому вопросу. Последний инцидент газеты «L’Eclair» и капитана Фритша доказал генералу де Галифе, что помимо его со времени передачи разведочных дел (Bureau des renseignements) из Главного штаба в ведение министра внутренних дел происходят темные интриги и замышляются какие-то предприятия не ко благу армии. При поступлении в должность военного министра, он, без сомнения, надеялся, что ему удастся ценою некоторых уступок оградить армию от новых покушений. По-видимому, он разочаровался в этой надежде и потому предпочел удалиться, чтобы сложить с себя тяжелую ответственность.

Генерал де Галифе теперь седьмой военный министр, подавший в отставку по причине дрейфусовского дела. В тот же день он был заменен генералом Андре, командовавшим в последнее время дивизиею, и бывшим прежде того начальником Политехнической школы. Генерал Андре слывет одним из немногих французских генералов, занимающих выдающееся место в франкмасонском ордене. Несколько месяцев тому назад он отдал по своей дивизии приказ, обративший на себя всеобщее внимание. В силу этого приказа воспрещалось солдатам и офицерам читать в казармах или в офицерских собраниях оппозиционные газеты. Последствием сего было, что кроме официальных органов в военную среду, подвластную генералу Андре, проникали одни франкмасонские и социалистические листы. Новый военный министр считается одним из ценнейших французских офицеров.

Заседание 15 (28) мая кончилось вотированием одобрения политики кабинета большинством 49 голосов. Вводное же предложение, выражавшее требование Палаты депутатов, чтобы дело Дрейфуса ни под каким предлогом не было возобновлено, было принято огромным большинством.

АВПРИ. Ф. 133. Оп. 470. Д. 74. Л. 98-104. Подпись – автограф.

№ 7

Депеша Л.П. Урусова – М.Н. Муравьеву

№ 19. 8 (21) июня 1900 г.

Направление, которому неизменно следует кабинет Вальдека-Руссо, не может не возбуждать во всех, желающих добра Франции, искреннего прискорбия. Заходя все более и далее в сторону революционеров и антимилитаристов, нынешнее правительство рискует нанести трудно поправимый ущерб самым существенным интересам страны. Представляемые им законопроекты, касающиеся общего гражданского строя, носят на себе отпечаток крайнего радикализма и атеизма; мероприятия по военному ведомству клонятся к расстройству основных порядков армии.

В этом отношении весьма заметен пройденный в последние месяцы путь. Недавно генерал де Галифе восстановил против себя бoльшую часть общественного мнения вследствие самовластных и несправедливых мер, принятых им против заслуженных генералов – личных его врагов, и за допущенное им посягательство со стороны г. Вальде- ка-Руссо на власть Главного штаба армии. Ныне, все порицавшие его, сожалеют о его выходе из министерства, до такой степени меры, принятые генералом Андре тотчас по вступлении во власть, возбудили общее негодование.

Первый его шаг нового военного министра состоял в том, что приказом по армии он освободил от наказаний, всех присужденных за вины не уголовного свойства. Такое общее помилование, беспримерное по случаю назначения нового министра, крайне удивило всех и в армии возбудило, с одной стороны, насмешки, с другой – порицание, как мера, затрагивающая военную дисциплину.

Затем, переходя к предметам более серьезным, генерал Андре отменил распоряжение своего предшественника о запрещении офицерам (во всей Франции за исключением столицы) носить статское платье. Эта мера была принята генералом де Галифе с целью воспрепятствовать участию офицеров в манифестациях политического характера, как на улицах, так и в собраниях. Кроме того, имелось при этом в виду как бы выделить офицеров из общей буржуазной среды, занятой чуждыми военным интересами, и содействовать развитию между офицерами корпоративного духа товарищества. Но ко всем этим началам генерал Андре, в качестве франкмасона и дрейфусиста, относится враждебно.

Последнее мероприятие его обнаружило всего более тот путь, по которому он намерен следовать. Помимо и противно мнению начальника Главного штаба генерала Делана, он сменил трех испытанных начальников отделений этого учреждения и заменил их неопытными офицерами, принадлежащими, как утверждают, к тому же разряду военных политиканов, к которому принадлежит он сам. Эта мера, несравненно более важная первых, привела к весьма прискорбному, острому кризису. Генерал Делан немедленно просил об увольнении от занимаемой должности. Приняв сперва отставку генерала Делана, военный министр на следующий день предписал ему остаться начальником Главного штаба и, в видах удовлетворения, вернул на свое место одного из трех отставленных офицеров. Делан, однако, не удовольствовался этою уступкою. Он объявил, что повинуется приказанию своего начальника, военного министра, но что он сохранит свою должность лишь на короткое время. Двух же навязанных ему новых сотрудников он до сих пор отказался принять, не находя возможным заниматься важными и конфиденциальными делами с людьми, лично ему неизвестными.

Этот раздор в учреждении, от которого в большой мере зависит внешняя безопасность страны, произвел в публике сильное и тяжелое впечатление. Генерал Андре подвергся нападкам всех органов печати за исключением лишь преданных кабинету, и в Палате члены умеренной партии потребовали от министерства объяснений по сему поводу. Г. Валь- дек-Руссо, мастер в деле выпутываться из затруднительных положений, и в этом случае нашел возможность вывернуться. Объявив смело, что он готов в следующем заседании ответить на сказанную интерпелляцию, он выждал удобной минуты, когда депутаты начали расходиться, и в зале камеры остались в большинстве его верные сторонники. Один из них выступил тогда с предложением не прерывать обсуждение важных законопроектов, представленных парламенту, и отложить все интерпелляции на один месяц времени. Это предложение, принятое тут же бывшими налицо депутатами, спасло министерство: ранее месяца Палата будет распущена по случаю каникулов, и вопрос о Главном штабе возникнет только при открытии парламента после ваканций, в ноябре.

АВПРИ. Ф. 133. Оп. 470. Д. 74. Л. 111-116. Подпись – автограф.

№ 8

Депеша Л.П. Урусова – В.Н. Ламздорфу

№ 22. 21 июня (4 июля) 1900 г.

Возникший в военном министерстве раздор между министром и начальником Главного штаба продолжается уже более трех недель. Он кончится, по всей вероятности, замещением генерала Делана после распущения палат, но в ожидании того дело прошло через разные видоизменения. Насколько известно, министерство пыталось уладить несогласия с генералом Деланом, но последний не счел возможным уступить притязаниям не совместным в его глазах ни с пользою службы, ни с правами, дарованными начальнику Главного штаба особым декретом 1890 г., в силу коего последнему предоставлен выбор своих сотрудников. Следуя, напротив, принятому им образу действий, и продолжая устранять назначенных помимо его воли офицеров, он особым приказом по Главному штабу (note de service) поручил ведение дел помощникам отставленных начальников отделений.

В публике эта междоусобная борьба возбуждает большой интерес и некоторое волнение. Газеты вслед за общественным мнением не перестают заниматься ею, и в Палате депутатов оппозиция употребила все усилия, чтобы заставить правительство высказаться по сему поводу. В прошлый четверг министерство согласилось ответить на запрос националиста Фирмена Фора. Военный министр генерал Андре, первый раз взошедший на трибуну, ограничился чтением заранее приготовленной записки, в коей не отрицал, что он нарушил устройство Главного штаба, установленное декретом 1890 г., объявил, что он ставит закон и конституцию выше всякого декрета. По закону же военный министр – верховный начальник всех частей армии и потому обладает правом перемещать всех своих подчиненных; по конституции – он один ответственен перед парламентом за все происходящее в его ведомстве и эту ответственность он желает сохранить всецело. Пользуясь своим правом, он принял известные меры, в которых его упрекают, но которые он считает полезными.

Генерал Андре очень благосклонно отозвался о генерале Делане, говоря, что последний не преступил границы дисциплины в своих действиях. Начальник штаба, объявил министр, счел для себя долгом доказать своим подчиненным, что он принял их защиту. Но он это сделал с согласия генерала Андре, и повиновался затем приказанию продолжать исполнять свою должность. Распространяясь далее о дисциплине, министр присовокупил, что никакого упущения в ней он не потерпит, но что предоставляет себе выбор времени, когда нужно будет карать. Речь Андре не удовлетворила оппозицию. В особенности тут же, и на другой день в печати, подверглись критике последние приведенные слова, в которых усматривают скрытую угрозу против личного состава Главного штаба и намерение расстроить с таким трудом выработанную в 30 лет организацию этого учреждения. Министерское большинство Палаты, опасаясь, прежде всего парламентских усложнений перед самыми ваканциями, признало объяснения министра вполне удовлетворительными…

АВПРИ. Ф. 133. Оп. 470. Д. 74. Л. 128-131 об. Подпись – автограф.