Михаил Турецкий: «Мои глаза – чакра хорошего настроения»

Основатель, продюсер и дирижёр арт-группы «Хор Турецкого» Михаил Турецкий дал эксклюзивное интервью Партнёру Евразийской медиагруппы «Омск Здесь» и рассказал, какую музыку он любил в юности, в чём феномен балладных песен и почему не нужно бояться дерзкого нарушения правил.

– Михаил, можем ли мы назвать «Хор Турецкого» – современной визуализацией нашего хорового кода или даже брендом многоголосия страны?

– Я хочу сказать так: многоголосие в чистом виде – штука сложная. Это для консерватории и оперного театра. Чтобы оценили многоголосие, нужно создать атмосферу для тех, у кого есть представление о высоком. Я всегда мечтал вывести хоровое пение на более широкую аудиторию, поэтому и создал новый жанр – арт-группа на эстраде. Мы используем многоголосие, почему бы и нет? Мы все по 20 лет учились музыке, но при этом мы не выставляем это напоказ с посылом: «Посмотрите, какие мы мастера». Не нужно этой статью «трясти». Стать должна быть априори, но не первым, на что обращают внимание. Многоголосие у нас – это инструмент, точнее, вид чар. Самое главное – энергетика.

– Вы сегодня, наверное, единственный дирижёр, не стоящий к публике спиной. Это отличие и позволяет вам называться арт–группой?

– Это наша основа. Сегодня залу нужно, чтобы Михаил Борисович повернулся к ним. Это чувствуется, мои глаза – чакра хорошего настроения (улыбается). Когда группа только собиралась, я сказал: «Приличные мальчики из хора должны быть с нотами, со статичным руководителем, стоящим спиной к публике, а мы не хотим, чтобы зритель умер от тоски». Мне, конечно, говорили: «Нельзя нарушать правила, которые существуют веками». Я отвечаю просто: кто нарушает правила, тот создаёт новые и двигает искусство вперёд. Как мы видим, это работает. С публикой сегодня нужно взаимодействовать любыми способами – это новая черта искусства. Люди хотят приложить свою руку к концерту – они хотят участвовать, а не быть свидетелями. Так что секрет успеха – соучастие гостей. Оно сегодня притягивает как ничто иное. Если ты можешь оказаться с публикой на одной волне, ты победитель.

– На ваших концертах звучат произведения разных веков и на разных языках. Однако кто-то сегодня выбирает русскоязычное исполнительство. Как считаете, даст ли это новый виток развития нашей эстраде?

– Язык в искусстве не важен – тут тонкие материи, дикцией они не выражаются. Всё решает энергетика. Поэтому англо-саксонская культура или славянская – неважно. Что должно развиться на эстрадной площадке страны, то разовьётся само. Ничто на это повлиять не может. Раньше было так: «Надо верить, любить беззаветно. Видеть солнце порой предрассветно. Только так можно счастье найти». Была поэзия, понимаете? Теперь мы слышим что-то от неё очень далёкое: «Забери меня пьяную домой». И ведь за это публика хорошо платит, так и пропагандируется современное «отравление мозга». Ладно бы это слушали люди осознанные, но нет – эта аудитория находится на наших концертах, а вот подобию искусства поклоняются восьмилетние дети – это самое страшное. Какое это развитие индустрии? Ответа нет. Поэтому я скажу так: в цензуре ничего плохого нет, и с ней можно публику поражать и заряжать.

– Многие сегодня отдают предпочтение молодёжным направлениям или просто «качающим» мелодиям. В чём шарм таких балладных мелодий, которым вы остаётесь верны?

– Ответ прост: здесь царят не тексты, а поэзия. Есть мысль. Это не ежесекундные веяния моды, не риторика на злобу дня – это то, что можно назвать нетленным, а значит и искусством.

– Чем заслушивались в своей молодости?

– У меня такой вкус специфический (смеётся). Я садился в машину с довольно классным магнитофоном и на всю громкость выкручивал динамики, чтобы слушать увертюру к опере «Тангейзер» Рихарда Вагнера. Классика в машине – это прям особое удовольствие тогда для меня было. Конечно, и без французского шансона не обходилось (улыбается). Всё нетленное человеческое мне не чуждо – это нормально, когда ты симфонический дирижёр с гнесинским образованием. Не нужно убегать от народа, но всё же важно, чтобы то, что ты слушаешь, не было музыкальными банальностями – оно на мозг всё-таки влияет.

– На концерте вы сказали: «Любить в одну сторону невозможно». Какой совет даст Михаил Турецкий: как быть с неразделённой любовью?

– К большому сожалению, неразделённая любовь – такая штука, в которую я не верю. Попробовать что-то сделать, конечно, можно. Попробовать побороться – не возбраняется, но это такая карточная история удачи. Не идёт, значит, не нужно. С чувствами играть опасно, поэтому если не любят, включи заднюю передачу в хорошем смысле слова. Не нужно разбиваться о скалы – сохрани способность любить и направь свои чувства туда, где они найдут ответ. Однажды обязательно найдут. С 8 Марта, дорогие женщины, верьте в любовь!