Егор Москвитин: «Российское кино неразрывно связано с международным»

В Екатеринбурге сегодня стартовал третий международный кинофестиваль дебютных фильмов Евразийского континента «Одна шестая», в рамках которого будут представлены фильмы режиссеров-дебютантов из Европы и Азии. В программу игрового и документального кино вошли киноленты из Китая, Монголии, Ирана, Чехии, Казахстана и других стран. Издание «Евразия сегодня» выступает информационным партнером фестиваля. О том, какие именно работы в рамках «Одной шестой» покажут в этом году, насколько сегодня сложно найти для российских смотров зарубежное кино и какие критерии отбора для него существуют, рассказал программный директор фестиваля Егор Москвитин.

- Вы больше известны как кинокритик, но уже второй год занимаетесь подбором фильмов для фестиваля «1/6». Это новый опыт для вас?

- Опыт не новый, потому что кроме фестиваля «1/6», который посвящен евразийским дебютам, я до этого 5 лет занимался фестивалем сериалов «Пилот». Он тоже в каком-то смысле посвящен дебютам, правда, телевизионным и только российским. Также мы проводим Якутский международный кинофестиваль, для которого стараемся собрать картины со всего мира и необязательно дебюты. На ММКФ для секции «Дикие ночи» я подбираю жанровое кино со всего мира, а для секции «Первая серия» - сериалы.

Был также в числе организаторов и совсем нишевых фестивалей вроде «Хоррор-феста», для которого я подбирал ужастики, и «Медвежонка» - это детское, семейное и подростковое кино.

«Одна шестая» – это специфический проект, потому что здесь нужно рассказывать историю через место, через пространство. Екатеринбург находится посреди великого материка, где встречаются две цивилизации. Мы хотим через авторов, которые рассказывают свои истории, показать, что люди и разные, и похожие одновременно, и что все мы - одно большое взаимосвязанное и, самое главное, неделимое пространство. Другая специфика заключается в том, что мы ищем дебюты, то есть первые и вторые картины. Это совершенно другой принцип отбора. И, наконец, третья особенность фестиваля заключается в том, что документальное кино в нем равно игровому. Поэтому у нас, по сути, два программных директора - я, отвечающий за игровую часть, и Маша Готлиб, которая отвечает за художественную. Когда мы вместе подыскиваем фильмы, то думаем, как их друг с другом переплести, чтобы одно привлекало внимание к другому, а другое обогащало первое.

- Какие страны представлены на фестивале в этом году?

- На фестивале представлено огромное количество стран. Это и те страны, участников из которых можно было ждать, например, Иран, Монголия, Сербия. И страны, которые, возможно, своим присутствием зрителя удивят – например, Франция. География огромна. Есть и Пакистан, и Тибет, и много чего ещё. Наша идея в том, что все флаги должны быть «в гости к нам», и все, кто готов показывать нам свои истории, если эти истории нам подходят, могут приехать.

- Можете ли приоткрыть завесу тайны и рассказать о фильмах, которые будут представлены на фестивале?

- Не стану выделять какие-то российские фильмы, потому что у нас будет конкурс, и никого не хочется называть любимчиком. А вот по поводу иностранных картин могу сказать. Мне очень нравится фильм под названием «Город ветра». Это история из Монголии - картина о молодом парне, школьнике, который должен решить: либо он дальше будет жить обыкновенной светской жизнью, либо он, как его отец и его дед, станет шаманом. Это удивительный портрет поколения на распутье. Болезненное кино о конфликте отцов и детей. И совершенно неожиданная по своей развязке история, которая всех удивит и, думаю, покорит сердца зрителей, потому что она уже с большим успехом была показана на огромном количестве фестивалей.

Еще мне очень приятно, как собачнику, что у нас есть фильм из Франции «Суд над собакой». Это история девушки-юриста, решившей защищать в суде собаку, которую приговорили к усыплению, потому что она покусала людей. История, с одной стороны, кажется абсурдной и смешной. С другой стороны, она отсылает к победителю Каннского фестиваля – фильму «Анатомия падения», истории о женщине, которая в суде доказывает свое право на существование. Это тенденция времени: герои, которые выступают против общества в формате судебных тяжб и доказывают, что у них есть право быть. И я рад, что мы этой тенденции следуем.

Еще у нас есть потрясающий фильм «78 дней». Это история трех девочек из Сербии, сестер, которые на видеокассеты в 1999 году записывают то, что с ними происходит. В стране идет война, их папа уходит на фронт. Они ведут эти видеодневники, чтобы он потом смог их посмотреть, и сами не знают, что их видеосвидетельства, по сути, превращаются в новые дневники Анны Франк. Удивительное кино, которое уже успело побывать на разных мировых фестивалях и всюду собрать множество наград. Рекомендую.

- Как происходит процесс отбора фильмов, вы ищете их сами и предлагаете участие или авторы фильмов как-то сами находят фестиваль и выражают желание участвовать?

- Процесс отбора фильмов состоит из трех разных этапов. На первом этапе я на протяжении года езжу по самым дальним фестивалям, проходящим и в России, и за рубежом. Смотрю фильмы, пытаюсь договориться с их авторами о показе у себя. Обычно к фестивалю «Одна шестая» в Екатеринбурге все относятся позитивно, что интересно, потому что к российским фестивалям у авторов есть некий скепсис, который мы как-то умудряемся преодолевать. Этот этап самый большой, потому что за год приходится смотреть где-то около 500-600 фильмов. Часто уходишь с просмотра, если чувствуешь, что они не подойдут тебе ни как кинокритику, ни как программному директору. Часто понимаешь, что фильмы недоступны, и не тратишь на них время.

Второй этап – это исследование того, что нам присылают на почту. И в этом году заявок было больше, чем в прошлом — около сотни. Часть из них нам не подходит, это короткометражные картины или картины, которые уже вышли в прокат. Но всё остальное мы тщательно изучаем и что-то из этого берём.

И, наконец, третий этап – это финальная полировка. Общение с российскими прокатчиками, нужное для того, чтобы понять, что у них уже готово для показа в России. Фестиваль «Одна шестая» проходит в августе, и это означает, что уже куплены, переведены и оплачены какие-то фильмы, представленные на Каннском кинофестивале, который был в мае. Именно так нам достался чудесный фильм «Суд над собакой».

- Сейчас сложилась непростая геополитическая ситуация — мир поделили на дружественные и недружественные страны. Насколько вообще сложно заполучить иностранные фильмы сегодня?

- В российский прокат выходит огромное количество картин из «недружественных стран», и эти фильмы участвуют в фестивалях. То есть бойкот есть только со стороны крупных кинокомпаний с миллионами акционеров и миллиардами долларов капитализации. Они отчитываются перед своими инвесторами и являются, по сути, политическими фигурами в культурном и шоу-бизнесе. Их фильмы не привлечь, но все независимые студии, все небольшие прокатчики и производители из Европы и других стран не утратили интереса к российскому кино, к нашим фестивалям, и зачастую соглашаются участвовать. Есть те, кто выражает недоумение или протест. Таких писем я тоже много получаю. Но в целом, когда ты выстраиваешь человеческую коммуникацию, объясняешь, почему ты делаешь фестивали, почему ты хочешь видеть на нём тот или иной фильм, тебе идут навстречу. Поэтому большой проблемы с тем, что невозможно добыть кино, нет.

Наоборот, необходимость более тщательного поиска, которая у нас возникла за последние два года, позволяет открывать настоящие сокровища. Например, в этом году на ММКФ мы привезли американский фильм «Сотни бобров», который является комедией в духе Чарли Чаплина, только снятой спустя сто лет после него. Это был настоящий фурор.

Поскольку фестиваль евразийский, нам важно показать, как переплетаются между собой истории Запада и Востока, истории Европы и Азии, и показать Россию как мостик между этими континентами.

- Какие темы присутствуют в работах российских и иностранных режиссеров? Они разные?

- Режиссеры по всему миру беспокоятся об одном и том же. В прошлом году на «Одной шестой» мы смогли, надеюсь, это продемонстрировать, показав встык две картины. Одна — российская «Краш тест», а вторая – австрийская «Зонне» или «Солнце». Героини этих фильмов – три девочки-подростка, которые оканчивают школу. И там, и там постановщицы – это молодые дебютантки, причем обе – этнического происхождения. В нашем случае это Анастасия Борисова из Якутии. В австрийском – Аюдвин Крюг родом из Курдистана. И там и там художественными руководителями были опытные режиссеры. У австрийцев – Ульдих Зайдер, у нас – Борис Хлебников. В обеих кинолентах используется один и тот же киноязык: съемки на мобильный телефон, музыка, трясущаяся камера, социальные сети, которые накладывают свой интерфейс поверх экранного повествования. Это был яркий пример того, насколько наше кино неразрывно связано с кино международным.

В этом году история продолжилась. Я для себя отметил, что в российском кино появился новый сквозной сюжет - о том, что взросление нового поколения происходит не через конфронтацию с предыдущим, а в союзе, в альянсе с ним. Если раньше сепарация предполагала вызов, отвержение, оспаривание ценностей, то в современных российских фильмах, таких как «Мох», «Лапин», «110» и многих других картинах нашего фестиваля, мы видим, что подростки стараются взрослеть в согласии и примирении со своими родителями. Да, у них есть много претензий, но эти претензии не повод для разрыва. Это какая-то новая особенность российского кино. Но и в иностранном, в том же монгольском фильме «Город ветра» или сербском фильме «78 дней», это тоже заметно.

Так что истории всех волнуют примерно одни и те же, но в разных частях света у людей есть разные инструменты для выражения.

- Какие у вас критерии отбора? Каким должен быть фильм, чтобы вы назвали его достойным фестиваля?

- Фильм должен заставлять тебя забыть о том, что ты какой-то там настоящий или самопровозглашенный специалист. Ты должен просто чувствовать историю и сопереживать героям, видеть себя на экране и думать о том, как бы ты поступил на месте этих людей. Если такая эмпатия возникает, то фильм очень и очень хороший. И я уверен, что после «78 дней» или «Города ветра» такие чувства возникнут у всех зрителей независимо от их возраста. Это первое требование к кино - оно должно вызывать эмпатию, оно должно преодолевать ощущение зрителя, что он смотрит кино, а не проживает жизнь. И если с этим требованием кино справилось, то оно нам уже подходит.

Ну а дальше мы стараемся найти фильмы, которые бы складывались в некий сквозной сюжет, говорили что-то о мире, в котором мы живем, о тех чувствах, которые мы сегодня испытываем.

Третий критерий отбора – это визуальная выразительность, некий особенный киноязык. И я очень рад, что у нас есть фильм «Чёрный камень», который снят в Республике Тыва. Он, по сути, является первым камнем в фундаменте нового национального кинематографа внутри России.

Четвертый критерий, не обязательный, но приятный – возможность с помощью разных маркеров продать фильм аудитории: если в фильме есть звезды, если он приехал с авторитетного кинофестиваля, если резонирует с острой социальной темой. Это важно, потому что мы хотим, чтобы у нас были полные залы, чтобы зрители оставались на обсуждение, и чтобы город чувствовал, что фестиваль делается ради него.