Центральная Азия может диверсифицировать цепочки поставок для крупнейших мировых потребителей критически важных минералов

Центральноазиатские лидеры осознают ресурсный потенциал своих стран и активно привлекают инвестиции. Вопрос в том, приведет ли добыча критически важных минералов к росту экономики или лишь усугубит проблемы государств региона, сообщает Asia-Plus.

Сегодня медь, литий, никель и другие критически важные минералы (КВМ) стали жизненно необходимы для развития информационных технологий, авиации, военной промышленности и зеленой энергетики.

Они незаменимы в глобальных цепочках поставок, но целых 60 % их мирового производства и более 85 % перерабатывающих мощностей приходится всего на одну страну – Китай.

Это ставит США и другие страны Запада в зависимость от их главного геополитического соперника и заставляет искать альтернативные источники поставок критически важных минералов.

Для Центральной Азии, где сосредоточены крупные месторождения КВМ, это создает и новые возможности, и новые риски.

Регион не сможет полностью заменить в этой отрасли Китай, но способен помочь диверсифицировать цепочки поставок для крупнейших потребителей КВМ.

Хорошей иллюстрацией этого процесса служит нынешняя ситуация на мировом рынке сурьмы – ключевого сырья для оборонной промышленности и электроники. 63 % американского импорта этого минерала идет из Китая, но там недавно решили ограничить поставки.

Богатые залежи сурьмы есть в Таджикистане, но в стране нет собственной инфраструктуры для переработки, поэтому 78 % добываемой там сурьмы направляется дальше в Китай. Еще одним поставщиком сурьмы на Запад мог бы стать Кыргызстан: там расположено 13 % мировых запасов этого сырья.

С ростом спроса на КВМ западные страны все активнее вовлекают Центральную Азию в свои проекты. Казахстан подписал меморандумы о взаимопонимании и соответствующие дорожные карты с Великобританией и ЕС, Узбекистан – с ЕС и США, а Таджикистан заключил меморандум с датской компанией FLSmidth.

В 2024 году исследовательская организация RAND Corporation рекомендовала руководству западных стран содействовать «наращиванию добычи минеральных ресурсов и расширению производственных мощностей» во всех пяти странах Центральной Азии.

Отчет вышел в сентябре 2024-го, через год после нью-йоркского саммита С5+1 (пять стран региона плюс США).

В декларации по итогам той встречи лидеры стран Центральной Азии и США подчеркнули ключевое значение КВМ для энергетической безопасности. Декларация также зафиксировала участие Центральной Азии в Диалоге С5+1 по КВМ, который в итоге начался в феврале 2024-го. Цель диалога – интеграция региона в глобальные цепочки поставок.

Судя по всему, при Дональде Трампе нас ждет дальнейшее охлаждение отношений США с Китаем. А значит, новая американская администрация будет развивать сотрудничество с Центральной Азией в сфере КВМ еще активнее, чем это делала администрация Джо Байдена.

Центральноазиатские лидеры понимают ресурсный потенциал своих стран и активно привлекают инвестиции. Президент Казахстана Касым-Жомарт Токаев называл редкоземельные металлы «новой нефтью», а узбекский лидер Шавкат Мирзиёев рассказывал о проектах на $500 млн, связанных с добычей таких металлов в его стране.

Вопрос в том, приведет ли добыча КВМ к устойчивому экономическому росту или лишь усугубит проблемы Центральной Азии. Сейчас есть немало опасений, что масштабные разработки месторождений КВМ лишь увеличат сырьевую зависимость региона, обострят проблему неравенства, а также ухудшат экологическую ситуацию.

Риски особенно велики, если инвестиции пойдут только в добычу ресурсов. Для развития региона важно устранить структурные проблемы на всех этапах, включая переработку.

Первый необходимый шаг – модернизация геологоразведки.

Огромные запасы редких металлов в Центральной Азии остаются неизведанными из-за устаревших данных и нехватки инвестиций. Например, в Казахстане большая часть геологических данных получена еще в советские времена, а расходы на геологоразведку в одном лишь 1990 году были выше, чем за весь период с 2003 по 2023 год.

Это подчеркивает острую необходимость инвестиций в геологоразведку, в том числе и со стороны местных инвесторов. Нужна также иностранная техническая помощь с внедрением передовых технологий вроде искусственного интеллекта.

Успешному использованию месторождений КВМ в Центральной Азии мешает ряд проблем, типичных для региона: слабое развитие государственных институтов, непоследовательная налоговая политика, слабая защита от социальных и экологических рисков. Все это ухудшает инвестиционный климат и препятствует развитию отрасли.

Конечно, есть и позитивные сдвиги: участие Казахстана и Узбекистана в Форуме партнерства по безопасности разработки полезных ископаемых – важный шаг к более тщательному соблюдению ESG-принципов и устранению проблем в управлении. Однако для снижения экологических, социальных и инвестиционных рисков очень важна институциональная поддержка, включая помощь доноров.

Переработка сырья еще одна проблема. ООН указывает на то, что многие ресурсодобывающие страны не имеют мощностей для создания добавленной стоимости. В Центральной Азии расширение таких мощностей и развитие внутрирегиональных цепочек создания добавленной стоимости могло бы принести существенную экономическую выгоду.

К примеру, титан из Кыргызстана можно перерабатывать в Казахстане, чей Усть-Каменогорский титано-магниевый комбинат обеспечивает 11 % мирового производства этого металла. Трансграничные цепочки ускорят развитие стран региона и укрепят связи между ними.

Устранение структурных проблем в цепочке создания дополнительной стоимости должно быть целью международных проектов с участием стран Центральной Азии.

Перспективы добычи критически важных минералов в регионе зависят от того, чему власти и их международные партнеры отдадут приоритет: долгосрочному росту или достижению краткосрочных целей.

Что было бы правильнее – очевидно. В условиях соперничества мировых держав за ресурсы центральноазиатские страны должны избрать курс, который позволит им превратить добычу ископаемых из ресурсного проклятия в двигатель экономического роста.