Жизнь и смерть генерала Н. Д. Селиверстова

Жизнь и смерть генерала Н. Д. Селиверстова

Любая хроника начинается с описания героического события, случившегося в далеком прошлом. Эта отдаленная от нас эпоха, о которой пойдет речь, прежде вызывавшая, возможно, всеобщее восхищение, сегодня может показаться архаичной. Однако генерал Н. Д. Селиверстов, которому посвящен этот очерк, был свидетелем появления телефона, пишущей машинки, газет, издававшихся большими тиражами, продолжительных путешествий в спальных вагонах. Не стоит забывать также и о террористах, метавших бомбы и бросавших вызов устоявшемуся порядку вещей. В полицейских карточках с данными о внешности преступников уже появились их фотографии, в анфас и профиль, а также отпечатки пальцев.

По своему воспитанию Николай Дмитриевич принадлежал к русской консервативной дворянской культуре. Происхождение открывало для него все двери и обеспечивало неплохую карьеру, по традиции – военную, поскольку дворяне знатного происхождения не могли посвящать себя никакой другой деятельности, кроме службы в министерстве или при дворе, а также на поприще дипломатии. Конечно, военная профессия сохраняла свой престиж, однако, прослужив несколько лет в лейб-гвардии гусарском Е.И.В. полку, молодой человек свободно и обдуманно выбрал иную карьеру, соответствовавшую его убеждениям. Хотя и случались на его жизненном пути отклонения, тревога за должности (но разве богатый вельможа следует правилам, предназначенным для простых смертных?), жизнь виделась ему как служение императору и, соответственно, своей родине. Он хотел быть верным трону и вере, и этому он посвятил свою жизнь, однако не пошел по проторенной дорожке. «Жизнь за царя» – сначала в России, впоследствии за границей.

Судьбу генерала можно проследить по трем сюжетным линиям. Во-первых, речь идет о реформах, начатых в России императором Александром II, и о трудностях, связанных с их практическим воплощением, в том числе с необходимостью бороться против новой формы жестокости, появившейся в его царствование, а именно терроризма. Во-вторых, в это же время становятся все более очевидными усилия русских реформаторов, стремившихся создать основу для улучшения отношений с Францией. Наконец, без прямой привязки к внутриполитической истории и истории международных отношений, разворачивается история жизни генерала, наводящая на мысль о том, что в правление Александра II русское общество было, наверное, более свободным, чем при последующих режимах.

Николай Дмитриевич Селиверстов родился 30 мая 1830 г. в стабильной, закрытой от внешнего мира, отсталой России, в богатой семье, владеющей землями и крепостными, имеющей связи и наследственные имения. Он был убит в Париже 18 ноября 1891 г. В газетных статьях, извещавших об этом происшествии, его описывали в одно и то же время как важного вельможу и прожигателя жизни, которому приписывалась тайная полицейская деятельность. Эта смерть рельефно отразила всю его жизнь. Многочисленные документы, использованные автором при написании этой статьи, позволяют определить роль Николая Дмитриевича в истории России или, по крайней мере, проследить, как история его времени отразилась на его личной судьбе.

Первые годы жизни Николая Дмитриевича протекали в полном соответствии с тем, что было уготовано молодому человеку благородного происхождения. После учебы в Пажеском корпусе он обучался в Школе гвардейских подпрапорщиков, откуда был выпущен юнкером в кавалерию. Это позволило ему в 1847 г., в 17-летнем возрасте стать корнетом лейб-гвардии Гусарского Е.И.В. полка. В этом полку состоял и наследник престола великий князь Александр Николаевич (1818 г. р.), любивший носить «венгерку», голубой бранденбургский доломан, о чем свидетельствуют картины и фотографии той поры. Исключительное начало карьеры для молодого человека, который не относился к высшей аристократии, но принадлежал к благородной фамилии, имевшей татарские корни. В XVI в. его предки поступили на службу к русским князьям, о чем упоминается в Бархатной книге переписи дворянства. Это была достойная фамилия, поставлявшая трону администраторов и офицеров. Со стороны матери было наследство, которое она подарила сыну, когда тому было только четыре года, перед тем как сочетаться вторым браком с неким Протопоповым, о котором сохранилось мало сведений. Николай Дмитриевич, следовательно, был земельным собственником, таким же, как Тургенев, Толстой и многие другие, он мог жить на своих землях и как интеллигентный землевладелец, строить школы и больницы, воспитывать крестьян, приучая их к новой жизни.

Но Селиверстов выбрал другой путь. Сначала он вел жизнь, полную случайных приключений в элитном полку. Под командованием генерала Ридигера, адъютантом которого он был, в 1849 г. он принимал участие в экспедиции, отправленной Николаем I в Будапешт для усмирения восстания против молодого императора Франца-Иосифа. Среди будапештских бунтовщиков были профессиональные инсургенты: поляки, итальянцы, представители других национальностей. Для императора Николая уже это являлось достаточным мотивом для вмешательства. Полк Селиверстова не принимал участия в военных действиях. Находясь в Будапеште с мая по ноябрь, Николай Дмитриевич жил на широкую ногу. Он был казначеем своего полка, то есть занимал очень ответственный пост.

Однако некоторое время спустя он покидает полк, сославшись на состояние здоровья. Это первое упоминание о болезни; вероятно, речь шла о диабете, о котором он сам будет говорить в конце своей жизни. Нельзя сказать, что это был четко сформулированный и действительный мотив, однако он мог оправдать многочисленные пребывания Селиверстова за границей. Молодой гусар так и не примет участия в боевых действиях ни во время Крымской войны, по окончании которой тем не менее будет награжден памятной медалью; ни в военных операциях на Кавказе. Некоторым офицерам, вроде него, пользовавшимся расположением двора, удалось избежать отправления на Кавказ.

В 1852 г. в возрасте 22 лет он женился на племяннице министра двора, графа Александра Владимировича Адлерберга, фрейлине императрицы и сироте, мадемуазель Ковальковой. В 1853 г. от этого брака родился сын Алексей, умерший в младенчестве. У Николая Дмитриевича больше не будет наследника, которому он мог бы передать свое имя.

Некоторое время спустя молодой офицер расстался со своей женой, которая вернулась во дворец, продолжив службу при императрице-матери. Отношения между супругами остались сердечными. Уже после смерти генерала, журналисты стали приписывать ему множество увлечений и «сотни внебрачных детей», что сейчас уже невозможно проверить. Но необходимо отметить, что он был красивым мужчиной; фотографии передают его выправку и горящий взор. В то время это был молодой военный, находящийся на хорошем счету у наследника престола, несмотря на разъезд с женой, но которого не удовлетворяла жизнь под знаменами.

Крымская война, как известно, выявила плохую подготовленность страны. Когда 18 февраля 1855 г. Николай I умер, его сын, Александр II, приказал прекратить героическую, но безуспешную оборону Севастополя. Таким образом, он демонстрировал свое намерение отказаться от пассивности предыдущего царствования и сократить отставание от Европы. Вместе со сменой государя происходят и изменения в настроении умов. Просвещенный класс стремится к либерализации режима и к модернизации, но весь вопрос в том, каким образом должны происходить эти изменения. Пока элита пребывает в сомнениях, набирают обороты атаки террористов; необузданные молодые люди идут в народ, дабы просветить и политически эмансипировать его. В этих обстоятельствах Николай Дмитриевич подает пример службы императору.

Жандармы

Когда государь в марте 1856 г. приходит к выводу о необходимости отменить крепостное право, пока не заявляя об этом открыто, среди дворянства возникают две тенденции: консервативная, не одобряющая освобождение крестьян, и либеральная. Обоснованное или необоснованное недовольство этим проектом сопровождается крестьянскими восстаниями. Эти внезапно возникавшие бунты, особенно жестокие в среднем течении Волги, были наиболее мощными в тех деревнях, где появлялись небольшие группы экстремистов, которые агитировали крестьян требовать максимального удовлетворения их требований. Дворянство роптало. Чтобы подготовить страну к серьезным изменениям, приверженцы отмены крепостного права в окружении императора добивались, чтобы их отправили на места с целью подготовить для этого почву и тем самым помочь делу великой реформы, которая должна была стать важной вехой в истории страны, но проведение которой с самого начала встречало большие трудности.

18 октября 1856 г. Николай Дмитриевич без колебаний просит зачислить его в Отдельный корпус жандармов, но получает отказ. Тем не менее он добивается назначения его специальным уполномоченным при начальнике Корпуса, не состоя в нем на службе. В это же время в звании подполковника он переходит из гусарского полка в лейб-гвардии Кирасирский Е.И.В. полк.

Как объяснить столь необычный поступок? Была ли его новая должность в Отдельном Корпусе жандармов благосклонно встречена его друзьями-гусарами? Возможно. В этом смысле переход в кирасирский полк мог показаться чистой формальностью, поскольку Корпус жандармов был тесно связан с кирасирским полком: он отделился от него в середине столетия; даже их военная форма в некоторых деталях имела много общего. На фотографии Николай Дмитриевич одет в традиционную жандармскую шинель с черной накидкой, украшенной воротником из меха выдры; на чистом, молодом и худом лице – внушительные усы «а-ля Франц-Иосиф»; ясные и близко посаженные глаза; нос длинный и чуть смещенный – все это придает лицу выражение умное и пытливое.

Его Послужной список предоставляет нам также два вида сведений, важных для понимания его личности и обстоятельств биографии. Во-первых, это отзывы о Николае Дмитриевиче его начальников. В отзывах отмечается его храбрость, светлая голова и прилежное поведение. Во-вторых, параллельно с отметками о продвижении по карьерной лестнице с регулярным повышением жалованья этот список содержит сведения об одной закономерности, которая заслуживает упоминания. Изучение этапов его военной службы, развивавшейся вплоть до 1872 г., показывает следующее. Будучи подполковником, Селиверстов не принимал участия в операциях Корпуса по причинам, связанным с состоянием здоровья. Эти же причины являются основанием его частых отпусков, регулярно отмечавшихся в Послужном списке. Отпуск на четыре месяца в 1848 г., на тот же срок – в 1850 г., три весенних месяца в 1852 г., потом отпуск еще на 11 месяцев, начиная с октября 1852 г. Эти отпуска специально оговариваются как путешествия за границу. Апрелем 1855 г. помечен отпуск на пять месяцев, продленный еще на шесть в ноябре. В 1856 г., всего лишь через 22 дня после своего возвращения, Николай Дмитриевич вновь представил начальству медицинское свидетельство, которое было принято. В 1857 г. он берет отпуск на пять недель, чтобы в июне 1858 г. вновь уехать на два месяца. Следующее, тоже двухмесячное пребывание, повторяется в декабре 1860 г.; на четыре месяца он уезжает в мае 1861 г., на три с половиной месяца – в январе 1864 г. В 1867 г. его отсутствие длилось только 28 дней, в 1869 г. он был за границей с 21 июня по 30 августа, в 1870-м – с 26 октября по 25 ноября, в 1871 г. уезжает на три месяца и на восемь месяцев в 1872 г. Наконец, в 1873 г. последовал последний, отмеченный в документе отпуск, продолжительностью в пять месяцев, с февраля по апрель. Во время частого нахождения за границей за ним сохранялось жалованье и привилегии. Эти многочисленные поездки нисколько не препятствовали его успешному продвижению по службе. Нам ничего не известно о мотивах заграничных путешествий, но можно предположить, что речь шла о конфиденциальных миссиях.

В его Послужном списке в графе «имущество» постоянно фигурирует трудно объяснимый прочерк. Может быть, на момент заполнения досье он не имел никакого личного состояния, о котором мог бы сообщить? Мы ничего не знаем и о том, на какие деньги он путешествовал. Но с 1858 г., судя по всему, он не испытывал никаких материальных затруднений. Перед нами земельный собственник, непосредственно причастный к проведению реформ; об этом свидетельствует перечень принадлежавших ему «душ». В 1856 г. умерла его мать, Екатерина Григорьевна Протопопова, находившаяся во втором браке и оставившая сыну значительное состояние. Однако по каким-то причинам, вступить в права наследования он смог только через два года после ее смерти, вынужденный доказывать в суде, что находится в крайне стесненных обстоятельствах. Однако нам известно, что мать оказывала сыну поддержку еще при жизни, передав ему в собственность деревню Петровка в Саратовской губернии. Что касается собственности, принадлежавшей роду Селиверстовых, то исторически они были связаны с Центральной Россией – Тульской и Тамбовской губерниями (Николай, по его собственным словам, происходил из симбирского дворянства). Позднее будет проведен учет его земель с деревнями и их жителями, фабриками, которые находились в Пензенской губернии, заводом, производящим сукно для пошива военной формы, что приносило стабильный доход в государстве, содержавшем большую армию. Николай Дмитриевич самым прямым образом был вовлечен в разрешение вопроса о крепостном праве: к его землям прикреплены крестьяне, составляющие часть его имущества.

Положение крепостных вызывало возмущение просвещенной интеллигенции, в то время как славянофилы, в большей степени традиционалисты, стремятся улучшить условия их жизни и образования, сохраняя традиционную общинную структуру. Сохранялась неясность в понимании того, каким образом предоставить крепостным свободу, сохранив за ними землю, но при этом не разорив собственников-дворян и не вызвав повышения цен на зерно.

Как видим, карьера полковника Селиверстова (полковничий чин, как следует из его Послужного списка, он получил в 1859 г.) переплеталась с важнейшими событиями царствования императора Александра II. В отличие от большинства представителей провинциального дворянства, которых нужно было буквально заставлять высказываться о проекте готовящейся реформы, Селиверстов по собственной инициативе изложил свое мнение Василию Андреевичу Долгорукому, начальнику Третьего отделения и шефу жандармов. Он предложил ускорить процесс освобождения крестьянства, дабы избежать беспокойства и возможных беспорядков в Московской, Киевской и Черниговской губерниях…

1 августа 1857 г. Александр II учреждает Секретный комитет по подготовке Манифеста об отмене крепостного права. В соответствии с этим документом, обнародованным 17 марта 1861 г., следовало принять адекватные меры для воплощения реформы в жизнь. В частности, речь шла о реформе юридической системы и реформе административного аппарата.

Уже летом 1861 г. взбунтовались крестьяне на Волге, подбодренные «агитаторами». Они были разочарованны тем, что не получили обещанной земли. Волнения продолжились и в следующем году. Это подтверждало мысль императора Александра о том, что освобождение крестьян само по себе не разрешит все вопросы, и что необходимы другие важнейшие реформы, которые находились в стадии разработки, равно как и корректировка положения 1861 г. Николай Дмитриевич в это время прикреплен к Министерству внутренних дел в качестве чиновника особых поручений.

В правительстве возобладало мнение о нежелательности поспешности в проведении реформ; в результате только в 1864 г. была проведена реформа университетов, которые получили автономию, и административная реформа, включавшая введение земств, которым была передана часть полномочий, прежде принадлежавших центральной власти. Однако вскоре эти новые органы местной власти вступили в конфликт с генерал-губернаторами, missi dominici своих губерний. В ноябре того же года был принят новый Уголовно-процессуальный кодекс. Тем временем для продолжения программы реформ власти нужен был порядок и восстановление спокойствия, в то время как обстоятельства тому не благоприятствовали. 1864-й явился сложным годом; подавление польского восстания 1863 г. нанесло удар по либеральной репутации императора как в России, так и за границей. К этому надо еще добавить два покушения на жизнь государя, одно – в России в 1866 г., другое – в 1867 г. в Париже. Они ознаменовали начало эпохи смертельной жестокости, которая со временем будет набирать обороты. Провести реформы, по сути, означало выиграть пари, что было очень непростой задачей.

Эта обстановка объясняет развитие карьеры Николая Дмитриевича, который сделал для себя решающий выбор. Речь шла о содействии успешному проведению реформы, которая должна была исправить глубокую несправедливость по отношению к крестьянам, прикрепленным к своему хозяину (хотя, как известно, один раз в год, в так называемый Юрьев день, после сбора урожая, крестьяне могли от него уйти). Селиверстов принимает участие в программе, инициированной императором и имевшей целью стабилизировать страну в самый разгар реформ. Задача жандармов заключалась в борьбе с деятельностью агитаторов – противников существующей власти и, что особенно важно, в предупреждении этой подрывной деятельности, развернутой небольшими революционными группами, а также молодыми людьми, которые добровольно шли в народ в целях его просвещения, но на деле вносили лишь сумятицу в умонастроения крестьянства.

Николай Дмитриевич, поступивший на службу в жандармерию, совершил смелый поступок. Жандармы были не только любимой мишенью при покушениях, они к тому же пользовались дурной репутацией в так называемом просвещенном обществе. Их считали бестактными, смешными и даже тупыми. Общество скорее симпатизировало молодым нигилистам, нежели защитникам системы. Вступление Н. Д. Селиверстова в Корпус жандармов не было одобрено и его друзьями, которые удивились этому поступку, восприняв его решение как ошибку человека с репутацией бонвивана, который мог бы прекрасно жить на свою ренту. Однако выбор Селиверстова был окончательным. Именно с Корпусом жандармов он свяжет свою дальнейшую карьеру.

В августе 1864 г. полковник Селиверстов был назначен начальником штаба к генералу Врангелю, начальнику Казанского жандармского округа, включавшего в себя три губернии – Казанскую, Саратовскую и Симбирскую. Именно в этих районах Николай Дмитриевич располагал земельной собственностью. В октябре того же года, вследствие перевода, причины которого нам не известны, он стал заместителем начальника штаба в Третьем отделении Собственной Е.И.В. Канцелярии, то есть в политической полиции, созданной, как и Корпус жандармов, Николаем I в качестве ответной меры на восстание декабристов в 1825 г. Это было тяжелое бремя.

Признательность императора за оказанные ему услуги выразилась в награждении полковника Селиверстова в ноябре 1864 г. орденом Святой Анны второй степени. С этого времени, когда нигилисты и террористы избирают политику «чем хуже, тем лучше», открывается блестящий период карьеры Селиверстова.

Пенза

В июне 1867 г. Н. Д. Селиверстов, получивший чин генерал-майора, был назначен губернатором в Пензу. Ему 37 лет; у него надменный вид и величественная осанка, что придает ему популярности. Его портрет, на котором он изображен стоя, позволяет судить о нем как о красивом мужчине: на нем парадный китель, на груди ордена, в руке, отведенной в сторону, кирасирская каска.

В административном центре губернии, городе Пензе, расположенном на реке Суре, притоке Волги, насчитывается около 50 тыс. жителей. Город этот относительно новый, основанный в 1666 г. переселенцами. Тесно связанный с сельским хозяйством, он несет на себе явные архаичные черты. В губернии проживает чуть больше полутора миллиона человек – немногочисленное население, обитающее на земле, не дающей постоянных урожаев.

Документы свидетельствуют об успешной деятельности молодого губернатора в деле проведения административных реформ, хотя он и встречает протесты со стороны представителей земств, отстаивавших интересы крестьян. Бывшие собственники все еще склонны были считать своим правом барщину, которую крестьяне прежде отрабатывали на их землях.

Политика губернатора в проведении на месте крестьянской реформы была оценена по достоинству. В августе 1869 г. ему был пожалован орден Святого Станислава первой степени, за этим последовали другие отличия и знаки высочайшего благоволения.

Будучи в губернии совершенно новым человеком, он избегал конфликтов с местным дворянством. Примером может служить история с влиятельным в губернии князем Н. Н. Енгалычевым, бывшим предводителем пензенского дворянства, который отказывался выплатить крестьянам деньги, причитающиеся им за строительство дорог и плотины в его имениях. Селиверстов решил не доводить дело до суда, посчитав, что этот спор должен быть разрешен в частном порядке. Однако за такую позицию генерала осудили представители земства.

По свидетельству же других очевидцев, молодой и энергичный генерал совершает в губернии важное дело, наводит порядок в местной администрации, открыв взору картину, достойную пера Н. В. Гоголя, с должностными злоупотреблениями, взяточничеством и расхищением общественных фондов. «Действия губернатора всегда быстрые. Всегда лично присутствует там, где он необходим. Он не может себе позволить спать больше пяти часов…».

Молодой губернатор приводит в порядок внешний облик города, избавляет его от грязи и нечистот, в которых весной и осенью увязали экипажи. Он добился от муниципалитета решения вымостить городские улицы и тротуары, предложил устроить публичный сад, с массивной цветочной клумбой, которой местные жители придали форму буквы S, первой буквы его фамилии на латинице. Избавив Пензу от шарлатанов и нарушителей закона, Селиверстов попытался сблизить интересы различных социальных слоев местного общества – дворянства, купечества и чиновников. По-европейски воспитанный, он хотел привить европейские нормы жизни и образ мыслей провинциальному обществу, все еще пребывавшему во власти жесткой кастовой системы. Он перестраивает губернаторскую резиденцию, устраивает в ней приемы, ужины и балы, где танцует с хорошенькими дамами из местной буржуазии, которая, в свою очередь, приобщается к светским развлечениям, хотя в целом, надо признать, нравы остаются очень архаичными. Один характерный пример. Супруга самого богатого в городе купца-«миллионщика», красавица, которую он пригласил танцевать и для которой, как галантный человек, пошел за стулом, с воодушевлением поблагодарила его и припала к руке с двумя звонкими поцелуями…

Для модернизации местного общества требовалось время, но губернатор не задержится надолго на своем посту. Тем не менее именно он заложил основы многих современных учреждений в Пензе и в целом в губернии.

Работа губернатора не из легких. Как и государь, он должен действовать без спешки, не совершая резких шагов. Генерал пытается реорганизовать муниципальную администрацию, применяя на практике административную реформу, провозглашенную в 1870-1871 гг. В рапорте на высочайшее имя Николай Дмитриевич сообщает о сложностях, с которыми сталкивается губернатор, вынужденный действовать в соответствии с правилами, инициированными в 1868 г., и предусматривавшими весьма ограниченные преобразования. Между тем ему приходится работать в условиях общественного возбуждения, вызванного слухами о том, что другие реформы, в частности реформа избирательной системы, предусматривающая введение принципа выборности на местном и муниципальном уровне, будут проведены в обязательном порядке и без всякого промедления. Общественность осуждает местную власть, и проблема заключается в том, чтобы власти действовали вместе с земствами, однако законы о судопроизводстве не вносят ясности в этот вопрос. Генерал, с одной стороны, подчеркивает большую ответственность, лежащую на губернаторе, который является связующим звеном между центральной властью и населением провинции; именно он отвечает за проведение реформ в своей губернии. Но с другой стороны, чтобы в полной мере осуществлять эту ответственность, он должен располагать достаточными полицейскими силами, которых у него нет: с одним полицейским на 1800 жителей ему трудно контролировать губернию.

Нет также тюрем, жалуется он в другом рапорте. Те, что существуют, являются лишь фильтрационными пунктами, не приспособленными для содержания политических преступников; они находятся в общих камерах с уголовниками и ведут пропагандистскую деятельность среди последних. «Для эффективного реформирования страны надо изучать обстановку на местах, строить тюрьмы, отвечающие современным требованиям, располагать необходимым репрессивным аппаратом» – такой вывод делает губернатор. 1 января 1872 г. его старания по наведению порядка в Пензенской губернии отмечены орденом Святой Анны первой степени.

Вся эта бурная губернаторская деятельность, казалось, не оставляет места для многочисленных вояжей за границу. Европа – это, конечно, термальные воды, но это также и путешествия, возможность снять постоянное напряжение, связанное с интенсивной административной деятельностью. Между тем еще до появления генерала Селиверстова в Пензе, в городе о нем сложилась репутация человека, связанного с секретной деятельностью. Случалось, что он сталкивался с откровенно пренебрежительным к себе отношением. Так, некий Л.М. Жемчужников, бывший в те годы пензенским губернским предводителем дворянства, в своих воспоминаниях с нескрываемым удовольствием описывает многочисленные случаи подобного рода. Так, например, он рассказывает, что его брат, будучи представленным Селиверстову, отказался ответить на рукопожатие генерала, а затем и вовсе отвернулся от него. Этот же свидетель сообщает, что в бытность его службы в Правлении Московско-Рязанской железной дороги, к нему на квартиру явился генерал Селиверстов в парадном мундире с просьбой «устроить ему удобный поезд». Железнодорожный чиновник выслушал просьбу генерала в дверях передней, не впуская его в комнаты.

Нечто подобное случилось в столичном театре. В антракте генерал постучал в ложу Жемчужникова, где тот находился с семьей, однако не получил приглашения войти внутрь. Жемчужников вышел поговорить с Селиверстовым в коридор. Правила хорошего тона, усвоенные в те годы обществом, не приветствовали знакомств с жандармами…

15 марта 1872 г. по личному прошению Н. Д. Селиверстов в связи с «состоянием здоровья» был освобожден от должности пензенского губернатора. Еще раньше, 16 августа 1871 г., было отклонено его повторное ходатайство о принятии на службу в Корпус жандармов. Получив желанную отставку с губернаторского поста, генерал отправляется в восьмимесячный отпуск за границу, оставаясь при этом в списках лейб-гвардии Кирасирского полка. Ему всего сорок два года.

Отставка генерала ни в коей мере не означала высочайшей немилости. В июне того же года он получает поздравления и благодарность императора в связи с успешно выполненной им миссией в Пензе.