Вьетнамский интернат в Москве, 1954-1960 гг.

У России и Вьетнама имеется почти вековой опыт сотрудничества в области образовании. В начале 1920-х гг. в Коммунистическом университете трудящихся Востока появились студенты из далекого, тогда колониального Индокитая. Через систему учебных центров Коминтерна в Советской России прошли обучение более 60 вьетнамцев. Среди них – выдающиеся борцы за национальное освобождение, в том числе и первый президент независимого Вьетнама Хо Ши Мин. Их учеба в нашей стране стала важным этапом в подготовке новой формации национальных политических деятелей Вьетнама, а также в распространении всего советского опыта общественно-политического строительства после завоевания независимости этой французской колонией.

Хо Ши Мин всегда придавал большое значение воспитанию молодого поколения своей страны. В 1925–1926 гг., находясь в Китае, он направил в Коминтерн несколько писем с просьбой помочь направить вьетнамцев на учебу в Советскую Россию, «чтобы они могли получить там прекрасное коммунистическое образование». Так, в письме, адресованном в Пионерскую организацию Советской России, он писал: «У нас здесь (Кантон, Китай) есть группа аннамитских пионеров. Им от 12 до 17 лет. Это первые юные коммунисты из Аннама, находящегося под гнетом французского колониализма, и там всякое образование запрещено. Они еще юные, но им уже довелось многое испытать. Чтобы нелегально добраться в Китай, они покинули своих родителей, которые находятся за тысячи километров отсюда. У многих родители были брошены в тюрьму как революционеры за то, что отпустили своих детей за границу! И когда мы им рассказываем о русской революции, о Ленине и о вас – юных русских ленинцах, они чувствуют себя счастливыми и просят послать их к вам, чтобы быть с вами, чтобы учиться с вами, чтобы стать настоящими ленинцами, как и вы… Мы надеемся, что вы не откажетесь принять [на учебу] трех или четырех аннамитских товарищей». Но эта его мечта смогла осуществиться только после установления 30 января 1950 г. дипломатических отношений между СССР и ДРВ, когда в Москву на учебу стали направляться представители вьетнамской молодежи.

Первая группа студентов и стажеров-практикантов из этой далекой азиатской страны прибыла в Москву осенью 1951 г., когда во Вьетнаме шла война Сопротивления против французских колонизаторов, и состояла из 21 человека. Высшее образование в Советском Союзе они получили по таким специальностям, как химия, механика, металлургия, сельское хозяйство, юридические науки, архитектура.

30 октября 1952 г. президент ДРВ Хо Ши Мин направил председателю Совета министров СССР И. В. Сталину письмо, в котором, в частности, писал: «Мы хотели бы направить в СССР на учебу 50–100 учащихся, получивших во Вьетнаме 9-летнее образование, среди них имеются партийные и беспартийные, их возраст – от 17 до 22 лет».

3 октября 1954 г. на Ярославском вокзале в Москве высадился настоящий десант из нескольких групп вьетнамской молодежи. Одна из них состояла из школьников – 100 мальчиков и девочек, которых сопровождали вьетнамские учителя и воспитатели. Они приехали в Советский Союз на учебу по просьбе правительства ДРВ. Их поселили в интернате Мосгороно на улице Качалова, дом 28.

Всего для учебы в Москве было отобрано 100 детей – 62 мальчика и 38 девочек от 9 до 14 лет, в том числе из семей высших руководителей партии и государства, военачальников, героев войны, деятелей науки и культуры. В их число вошли и два лаосца, которые были записаны под вьетнамскими именами – Нгуен Ван Куанг, сын принца Суфанувонга (впоследствии президента Лаоса), и Ле Ван Лой, сын политического деятеля Фуми Вонгвичита. Позже уже в Москве к ним добавились ещё два школьника, и общее число составило 102 человека.

На поезде их привезли в Пекин, где была собрана полностью вся группа и сделана остановка для экипировки (мальчикам пошили костюмы, а девочкам – платья), медицинской проверки и отдыха перед дальней поездкой. На станции Маньчжурия, перед пересечением китайско-советской границы, некоторое время они жили в гостинице, ожидая поезда в Москву. Затем на советской территории, на станции Отпор (сейчас станция Забайкальск), вьетнамских детей встретили сотрудники Мосгороно (Е. П. Шаталова, М. С. Смирнова и др.), которые сопровождали их до Москвы, заботились и помогали в дороге.

По воспоминаниям, 3 октября 1954 г., когда поезд прибыл на Ярославский вокзал советской столицы, был воскресный теплый день. С тех пор бывшие ученики интерната сделали 3 октября своим праздником и отмечают его до сих пор.

Потом повезли в центр Москвы в интернат Мосгороно, расположенный на улице Качалова (сейчас Малая Никитская улица) в доме № 28, который на несколько последующих стал их родным домом.

Это двухэтажное здание, известное в советское время как особняк Лаврентия Берии, было построено в 1884 г. по канонам неоклассицизма и представлял собой типичную городскую усадьбу. С многочисленными различными помещениями и просторным двором оно подходило для размещения там большого количества детей. В нем были обустроены спальни, классы, служебные помещения, столовая, кухня, медицинский изолятор и др. «Снаружи дом выглядел довольно заурядно. Большой двор был обсажен тополями, летом его использовали как волейбольную и баскетбольную площадку, а зимой – как каток».

Обеспечивали жизнь и учебу вьетнамских детей 50 советских работников, которые занимались с ними не только русским языком, но и бытовыми делами – приготовлением пищи, стиркой одежды и т. п. Это были педагоги, медицинские работники, повара, технический персонал. «Тогда мы ещё не знали, как непросто было создать такие благоприятные условия для нашей жизни, несмотря на огромные трудности, которые советский народ испытывал после невероятно тяжелой войны». Ежемесячно затраты на одного вьетнамского школьника составляли примерно 100 рублей – значительные деньги по тем временам.

После приезда в Москву дети целый месяц провели на карантине для тщательной проверки здоровья. Первые три дня – с 3 по 5 октября они отдыхали после долгого путешествия, а потом начались усиленные занятия русским языком. Всех детей распределили на четыре группы – со второго по шестой класс. У каждого класса были две воспитательницы. Например, у Хоанг Дао Киня, зачисленного в четвертый класс, была воспитательница Вера Николаевна Соловьева, с которой он поддерживал теплые отношения до последних её дней. А в пятом классе воспитательницей была Елена Павловна Шаталова. Почти все учителя владели французским языком (видимо, учитывалось, что Вьетнам был французской колонией).

Первым директором интерната был Борис Яковлевич Суворов, участник Великой Отечественной войны. Школьники любили и гордились им. Вместе с ним они сочинили песню – гимн интерната, в которой были и такие слова:

Мы верные дети вождя Хо Ши Мина, мы дети свободной, счастливой страны. Крепки у Вьетнама с Россией объятья, и их не разлучит никто никогда.

И спустя многие годы эту песню, уже будучи пожилыми людьми, московские выпускники всегда поют на своей традиционной встрече 3 октября.

С большой теплотой вьетнамцы вспоминают директоров Анну Григорьевну Дроздову и Константина Тихоновича Волкова, замдиректора Дарью Терехову, учителя физкультуры Е. Е. Берлина, врача Зою, медсестру Нину и многих других работников интерната

Самым трудным в учебе был русский язык. Не было учебника для вьетнамцев, не было словарей и переводчиков. На всю группу был единственный словарь – французский с рисунками, с помощью которых вьетнамские ребята учили новые слова. Соревновались друг с другом, чтобы не произносить вьетнамские слова одну неделю, затем один месяц. С трудом осваивали склонения в русском языке. Но всё же многие быстро научились произносить русские слова и целые фразы, постепенно освоили и интонацию. Некоторое время как переводчик помогал Марьян Ткачев, начавший изучать вьетнамский язык на Восточном отделении Исторического факультета МГУ. Потом к нему присоединились и вьетнамские студенты московских вузов.

1 сентября 1955 г. вьетнамские школьники начали учебу в обычной средней школе № 660 на Сущевской улице. Каждое утро длинная вереница вьетнамских детей, одетых в советскую школьную форму, проходила сначала по Вспольному проезду, затем по Сущевской улице. Такое необычное шествие всегда привлекала внимание прохожих. Школа находилась в старом кирпичном здании, напротив Дома архитекторов. Её директором был Антон Петрович Полехин, очень доброжелательный человек и опытный педагог.

Как вспоминал Хоанг Дао Кинь, он начал учиться в 4-м классе вместе с советскими детьми. Его классным руководителем была Лидия Николаевна Тендрякова, милая и доброжелательная женщина, она вела уроки русского языка и литературы. Он навсегда сохранил память о ней, как и о другой учительнице русского языка и литературы – Юлии Ивановне Шаршак, с которой поддерживал теплые отношения и в последующие годы, будучи студентом и аспирантом.

Спустя два года их перевели в 120-ю школу, в Вспольном переулке, по пути к Патриаршим прудам. Директором по-прежнему был А. П. Полехин, также как и учителя из старой школы.

В этой школе окончили 10 классов сначала старшие ребята из интерната, а позже подошла и очередь младших по возрасту. Как вспоминал Хоанг Дао Кинь: «Благодаря дисциплине, соблюдаемой в школе и интернате, вместе с усидчивостью, свойственной нам, вьетнамцам, мы не только учились наравне с московскими ребятами, но и многие из нас окончили школу с отличием. Имена многих вьетнамских медалистов начертаны на доске почета в актовом зале нашей школы. И эта доска почета сохранялась долгие годы».

Он считает, что за годы жизни и учебы в Советском Союзе вьетнамские юноши и девушки получили прочное и всестороннее образование которое не только запомнилось им навсегда, но и дало прочную базу для их дальнейшей жизни. «Нас воспитывали в духе интернационализма, любви к своей Родине и к России. Нам давали не только образование, но и органично прививали русскую и европейскую культуру. За всё это благодарим советское правительство, благодарим всех советских людей, которые так много сделали для нас».

В интернате вьетнамских школьников «учили, как вести себя в обществе, учили жить в порядке и чистоте, учили как держать вилку и есть ложкой суп… Если у кого-то были творческие способности, то организовывали занятия в музыкальной школе, в изостудии, в спортивной школе и т. д. Учили даже водить машину. Вне школьных занятий мы занимались в различных кружках. Умение обнаружить и раскрыть способности у каждого школьника было замечательной стороной советского воспитания. Если кто-то из нас в последующей жизни что-то достигнут своего, то мы обязаны благодарить за эту заботу».

Ежегодно вьетнамские школьники отдыхали в пионерских лагерях в Подмосковье – Звенигороде, Красной Пахре, Тучково, а также в Артеке и в других местах. Часто для них устраивали экскурсии в другие города, посещения театров, музеев, консерватории... Было сделано максимально для того, чтобы они жили и учились и в самых благоприятных условиях.

Президент Хо Ши Мин не раз посещал интернат и летние лагеря, где отдыхали вьетнамские дети. Также он встречался с ними и в правительственном гостевом особняке на Ленинских горах. «Однажды ранним утром, на следующий день после прибытия в Москву, он приехал в интернат, зашел в спальни, где мы ещё крепко спали. Президент всегда был теплым и простым. Пел вместе с нами песни времен Гражданской войны в России».

Вьетнамский интернат стал для вьетнамских школьников вторым родным домом, их последняя группа вьетнамских школьников покинула его стены в 1960 г. Одна группа была выпущена годом раньше. Те, кто не успел получить среднее образование, были направлены на учебу в училища и техникумы. Некоторые решили вернуться домой. Многие выпускники продолжили свое образование в различных учебных заведениях Советского Союза, учились в аспирантуре и защитили кандидатские диссертации. Вернувшись на родину, они успешно использовали полученные знания для строительства социалистического Вьетнама. Их называют «красные семена», которые дали прекрасные плоды на родной земле, они – яркие представители национальной элиты во всех сферах жизни: доктор математических наук и лауреат премии Софьи Ковалевской Во Хонг Ань, архитектор Хоанг Дао Кинь, математик Фам Фу, литературовед Фам Винь Кы и многие другие вьетнамцы, обучавшиеся в Советском Союзе.

Примечательна и типична судьба самого Хоанг Дао Киня. После окончания школы он поступил в Московский архитектурный институт, успешно закончил его и вернулся домой в самый разгар войны против американской агрессии. В 1974 г. вновь приехал в Москву, три года писал кандидатскую диссертацию под руководством профессора Сергея Сергеевича Ожегова, сына составителя Словаря русского языка. До выхода на пенсию Хоанг Дао Кинь работал реставратором памятников, долгие годы был директором Национального института реставрации памятников, учил студентов и аспирантов, получил звание профессора. И вот что он рассказал в своем интервью: «Много времени прошло с тех пор, когда мы расстались с интернатом… До сих пор каждый год мы собираемся 3 октября, чтобы отмечать этот незабываемый день, день зарождения нашего теплого гнезда, нашей большой вьетнамской семьи на русской земле. Здесь прошли наши счастливые годы жизни, стали такими неотделимыми, что трудно изменить навсегда, - где-то в самой глубине течения нашей большой жизни всегда присутствовала Россия… Также много лет прошло с тех пор, как я в последний раз приезжал в Москву, но память о годах детства и студенчества в России всегда свежа. В самом сердце есть тоска по той стране, с которой счастливо связана моя жизнь и которой я обязан навсегда. Как пелось в песне: "Крепки у Вьетнама с Россией объятья"». Учеба вьетнамских школьников в московском интернате в 1954–1960 гг. стала важным этапом в истории сотрудничества в области образования между Советским Союзом и Вьетнамом, стала одним из первых проявлений советской «мягкой силы», внесла важный вклад в развитие дружеских отношений между двумя странами и народами.