Русская рапсодия. Москва – люди и картинки из жизни

На протяжении не одного десятка лет организатор художественных и научно-технических выставок в Советском Союзе, России и в странах Европы Хейкки Лахелма старался показать финнам, насколько богата русская культура, каковы достижения России в науке, какие исследования проводили советские ученые, чтобы познать космос, и рассказывал им увлекательные истории про найденных в Сибири мамонтов и о русских исследователях Новой Гвинеи. Его книга «Русская рапсодия» – это взгляд извне, со стороны, и в то же время изнутри: в 90-х Хейкки несколько лет прожил в Москве и эти годы произвели на него незабываемое впечатление. Автор подробно рассказывает о том, как свободно могут знакомиться, общаться и сотрудничать граждане двух соседних стран в неспокойном мире.

Москва – люди и картинки из жизни

Сотни раз на одном поезде

Из Хельсинки можно добраться до Москвы по-разному. Проще и удобнее всего путешествовать на поезде. Он будет мчать вас всю ночь, чтобы утром к половине девятого доставить в Москву, а это означает, что в вашем распоряжении будет практически полный рабочий день. Можно ехать и через Петербург, и через Таллин, но это займет больше времени. Цены на авиаперелеты долгое время просто зашкаливали, да и расписание рейсов оставляло желать лучшего. Сейчас, после того как «Финнэйр» и «Аэрофлот» стали работать в кооперации, ситуация во многом изменилось в лучшую сторону.

В качестве средства передвижения между городами я традиционно выбираю поезд; на «Льве Толстом» я путешествую уже свыше тридцати лет. Свою первую поездку я совершил еще в 1982 году, и после этого поездок было несколько сот. В настоящее время в по езде есть вагон бизнес-класса с собственным рестораном, душем и широкой диван-кроватью в каждом купе. По прибытии в Москву пассажиров поезда приветствует бравурный марш. Во время своих многочисленных поездок я близко познакомился с персоналом поезда и всегда был очень доволен прекрасным обслуживанием.

Только одно обстоятельство всегда вызывало у меня удивление: при продаже билетов не учитывался пол пассажиров, и совершено посторонние мужчины и женщины могли оказаться в одном купе ночного поезда. Никто не смог объяснить мне, почему это так, воз можно, таким образом в советские времена осуществлялось полное равноправие полов.

Во время своих поездок на поезде я встретился и познакомился со многими невероятно интересными людьми. Обстановка в поезде всегда была очень интернациональной, поскольку, кроме финнов и россиян, в поезде путешествовали американцы и европейцы, туристы и дипломаты, бизнесмены и журналисты. Еще в 80-е и начале 90-х годов «Толстой» часто заполняли работавшие в Москве финские строители, которые отправлялись в отпуск или на выходные в родную Финляндию. Тогда поездка проходила шумно, все стремились попасть в вагон-ресторан, где имелось ограниченное количество мест. При отправлении из Москвы вагон-ресторан был официально открыт до часа ночи, но при хороших чаевых обслуживание могло продолжаться до самого утра.

В качестве оплаты в поезде принимались только рубли, и цены соответствовали уровню советского общепита, что по финским меркам было очень дешево. Водка почти всегда без исключения была «Посольская», которую поставляли из Красноярского края, и мне навсегда запомнился ее апельсиновый аромат. Что касается еды, то ее качество было так себе, но и в финских поездах пасса жиры редко лакомятся деликатесами. Финские строители очень любили бифштекс с гарниром, поверх которого всегда лежала яичница-глазунья. Эти порции готовили здесь же, в поезде, на своей кухне. Меню на финском языке было и остается «шедевром» переводческого искусства. Почему бы кому-нибудь из журналистов не написать статью на эту тему?!

Двери ресторана положено было закрывать по прибытии поезда в Выборг, где проводились все пограничные формальности. Однако бутылки можно было купить на вынос, и гулянка про должалась уже в купе вагонов. А на следующее морозное утро на перроны железнодорожных станций Финляндии выходили босые молодые мужчины, которые после бурной ночи просто не помнили, в каком из купе оставили свои ботинки.

Тогда еще можно было позавтракать в ресторане Вайниккалы, первой станции на территории Финляндии, где проходила смена электровоза. В ресторане, который назывался «Укко Пекка» («Старик Пекка»), строители заказывали на завтрак блюдо под названием «Пиво с пончиком». В советские времена в московских магазинах были проблемы и с тем и с другим. Женщины же, особенно пожилые, почти со слезами на глазах выпивали, наконец, долгожданную чашечку «прекрасного финского кофе». Неудивительно, что некоторые русские писатели-классики смеялись над этой страстью финских женщин к кофе. Во времена Советского Союза хороший кофе можно было выпить только в барах интуристовских гостиниц.

Россияне и сами предпочитали путешествовать по железной дороге, хотя авиаперелеты внутри страны в советское время стоили ненамного дороже. С собой в дорогу было принято брать много продуктов – жареную курицу, жирную копченую колбасу, вареные яйца, соленые огурцы и, конечно, разные напитки. Кипяток бурлил в самоварах у проводников, и хороший чай можно было заказать в любое время дня и ночи. По старинной русской традиции перед поездкой нужно было обязательно присесть в прихожей и помолчать несколько минут. Кто мог знать в стародавние времена, не окажется ли именно эта поездка последней...

Харизматичный Андрей Капица

Андрей Капица стал первым представителем Академии наук СССР, с которым я встречался. Он был харизматичным крупным мужчиной, уважение вызывал уже 49й размер его обуви. Мы по знакомились во время подготовки выставки «Космос 2000» в начале 1983 года. Как председатель выставочного комитета Академии наук, Капица отвечал за проведение всех академических выставок за границей. До нашей первой встречи я случайно услышал, что академик является представителем известной научной династии.

Его отец, Петр Капица, был заслуженным ученым и лауреатом Нобелевской премии 1978 года. Он умер в 1984 году и, к сожалению, я не успел с ним познакомиться. Андрей Капица занимал достаточно высокое положение, в его распоряжении были государственная черная «Волга» с водителем и представительные апартаменты в доме для профессоров Московского университета, где он проживал со своей супругой, дочерью и мамой. С годами я стал их частым гостем, можно сказать, почти приемным сыном. По русскому обычаю я получал приглашения на обеды и ужины, где часто встречался с представителями советской интеллигенции, писателями, художниками и учеными. Многие гости удивлялись присутствию «Хейкки-чухонца», поскольку поговорить с иностранцем тогда случалось нечасто, а у кого-то дома, в гостях, считалось просто опасным.

В угощениях в доме Капицы никогда не было недостатка, поскольку его знакомые со всего Советского Союза присылали ему гостинцы: то мясо кабана с Кавказа, то королевские креветки с Камчатки. Как всякий крупный мужчина, Капица любил хорошо поесть и выпить. Когда я наблюдал за застольями в его доме, мне вспоминался герой романа-поэмы Гоголя «Мертвые души» помещик чревоугодник Собакевич.

Русские люди очень гостеприимны. Когда я впервые был приглашен в дом к Капице, меня угостили антоновскими яблоками. Они казались свежими, но на самом деле были замочены по старинному русскому рецепту. Вкус яблок был специфичный, но они оказались прекрасной закуской под водку. Я похвалил этот непривычный деликатес, и с тех пор пожилая мама Андрея всегда покупала их к моему приезду на ближайшем колхозном рынке.

Капица мог целыми вечерами рассказывать забавные истории из своей жизни. В 70е годы он работал во Владивостоке директором научно-исследовательской станции Академии наук. Между Москвой и Владивостоком Капица передвигался на поезде, при чем путешествие длилось почти две недели. Говорят, что в поезде имелась даже баня. Пара недель, проведенная в тесном купе, по словам Капицы, часто приводила к семейным ссорам и даже разводам, а бывало, что в поезде между людьми возникали и романтические отношения. Когда Капица работал во Владивостоке, там начали производство консервов из дальневосточных крабов.

Для банок консервов напечатали миллионы штук этикеток с текстом «KAMCHATKA». Однако произошла досадная ошибка – этикетка оказалась слишком длинной для банки, и часть названия оказалась заклеенной. Так появился деликатес под названием «СНАТКА». По мнению Капицы, название было очень удачным, и его не стоило менять. Только в последние годы я увидел в московских магазинах банки с настоящим названием «Камчатский краб». В начале осени 1984 года Капица пригласил меня и представителя банка «Постипанкки» – спонсора выставки Мартти Йокинена к себе на дачу. «Постипанкки» открыл в то время в Москве свое представительство, и приглашение получил также и глава представительства Мартин Реландер. Водитель Капицы вез нас на дачу по Рублевскому шоссе, по которому мчались черные лимузины членов Политбюро. До того, как мы приехали на место на берег Москвыреки, нас несколько раз останавливали для проверки. В элитном поселке было много красивых вилл, одни из них выглядели запущенными, другие же смотрелись поистине роскошно. Вилла Капицы находилась напротив старой дачи Никиты Хрущева. По соседству расположилась вычурная дача, которой владела Кристина Онассис. Она совсем недолго со стояла в браке с советским гражданином, членом КПСС Сергеем Каузовым, который затем стал очень богатым бизнесменом. Короткий брак закончился скандальным разводом. У Капицы была старомодная трехэтажная дача. Отец Андрея Петр получил ее в подарок от Сталина. В доме далеко не все работало, поэтому следовало знать некоторые приемы: например, чтобы помыть руки после туалета, нужно было пользоваться ведром, которое подвешивалось к потолку. Это приспособление под вело как раз в тот момент, когда руки мыл Мартин Реландер: вся вода из ведра вылилась на него. К счастью, на летнем солнце одежда быстро просохла, а после хорошей порции виски все и во все показалось ерундой.

Для организации многих моих выставок помощь Капицы имела решающее значение. Одним из самых интересных наших совместных проектов была «Поездка в Океанию». Идея ее проведения зародилась весной 1986 года дома у Капицы, где мы познакомились с парой пожилых художников.

Борис Алексеев и Марина Плахова провели длительное время в Папуа – Новой Гвинее. Об этой поездке они много и увлекательно рассказывали, иллюстрируя свои рассказы рисунками, акварелями и картинами.

Русский ученый Николай Миклухо-Маклай в ХIХ веке организовал этнографическую и антропологическую экспедицию на Новую Гвинею. Необычное имя ученого связано с его шотландскими корнями. Утверждают, что он научил аборигенов обращаться с топором, который до сих пор на языке папуа звучит так же, как и на русском – «тапор».

Андрей Капица поведал мне, что в Петербурге, в Музее антропологии и этнографии им. Петра Великого (Кунсткамера) есть от дел Океании, в котором представлены в том числе и экспонаты из коллекции известного британского путешественника Джеймса Кука. Сам Кук погиб на Гавайях в 1779 году во время своего третьего путешествия. Корабль его экспедиции прибило к российским дальневосточным берегам на Камчатке, где англичане пополнили запасы продовольствия, а взамен подарили российским хозяевам этнографические артефакты, собранные на островах Полинезии, которые затем были переданы в собрание Кунсткамеры. Кроме Миклухо-Маклая, многие другие известные русские исследователи и путешественники участвовали в формировании коллекций этого музея. В заключение разговора Капица предложил мне подготовить выставку из собраний Кунсткамеры в Музее дизайна Хельсинки.

Административный директор Академии Финляндии Хейкки Каллио воодушевился этой идеей и рассказал о ней руководству и Музея дизайна, и Академии Финляндии. Вопрос был решен, и выставка «Путешествие в Океанию» открылась уже в январе 1987 года. Выставка прошла с грандиозным успехом. Самые интересные экспонаты выставки были, конечно, из коллекции Джеймса Кука. Особый интерес у посетителей вызвала накидка из красных и желтых перьев колибри. Кроме того, мы организовали и выставку Бориса Алексеева и Марины Плаховой в помещении офиса «Постипанкки», в здании «Маккаратало». У зрителей вызвали восторг их картины, на которых были изображены традиционные ритуалы жителей Папуа – Новой Гвинеи.

Андрей Капица родился в Кембридже в 1931 году, когда его отец работал там в университете. Андрей закончил географический факультет Московского университета и принял участие в четырех антарктических экспедициях. Он обнаружил крупнейшее в Антарктиде подледное озеро. Очень молодым в 1970 году он был избран членом-корреспондентом Академии наук СССР. Андрей Капица скончался в 2011 году.

Пеэтер Варес, контактное лицо с капиталистическими странами

С эстонцем Пеэтером Варесом я познакомился в начале 80х, когда он работал в иностранном отделе Академии наук СССР как контактное лицо по связям с капиталистическими странами. Я звонил ему всегда, когда собирался в очередную поездку в Москву. Пеэтер бронировал мне номер в гостинице «Академическая», принадлежащей Академии наук, составлял программу моего пребывания и договаривался о встречах. Наша с Пеэтером плановая экономика работала, как часы, Варес был скрупулезно законопослушным и исполнительным сотрудником Академии наук. Со временем мы стали близкими друзьями и остаемся таковыми по настоящее время, ведь финну и эстонцу легко найти общий язык.

Варес обожал Италию, его диссертация «Рим и Вашингтон» была посвящена взаимоотношениям между Ватиканом и Соединенными Штатами Америки. До работы в Академии наук он был консультантом по Италии советского министра культуры Екатерины Фурцевой. Во всех республиках Советского Союза были свои академии наук, и Академия наук Эстонской ССР занимала среди них свое достаточно важное место.

Когда мы познакомились, Пеэтер Варес жил в Москве на Профсоюзной улице. По жизни он общался со многими людьми, и благодаря ему я завел много интересных и полезных знакомств. Кухня – сердце русского дома, здесь обсуждают всё, от бытовых вопросов до мировой политики. На кухне у Вареса я встретился, например, с итальянским генералом Нино Пасти. Этот высокопоставленный генерал НАТО неожиданно резко поменял свои взгляды, начав высказываться с просоветских позиций против политики альянса, что стало сенсационной новостью времен холодной войны. Эстонское телевидение подготовило о нем часовой фильм в документальном сериале о западных деятелях, положительно относившихся к Советскому Союзу. После успешно проведенной выставки «Космос 2000» я тоже стал героем этого многосерийного фильма, съемки которого проходили в Москве и Таллине.

Наш вечер на кухне у Вареса, где присутствовал Пасти, прошел в оживленной беседе, поскольку и мне было что рассказать, ведь моя тетушка Ирма жила в Риме. Ее супруг был итальянским журналистом, который много писал об отношениях Ватикана и компартии Италии. От него я имел об этом кое-какое представление, но редко когда на эту тему удается поговорить с натовским генералом!

Благодаря Варесу я присутствовал на различных мероприятиях. Так, однажды я получил приглашение на вечер в Большой театр. Чему он был посвящен, точно не помню. Пеэтер сообщил мне, что я включен в список приглашенных. Собственно, приглашение и не требовалось, для входа на мероприятие нужно было только предъявить паспорт. К театру один за другим подъезжали советские черные лимузины. Перед входом у меня несколько раз проверили паспорт, а когда я вошел в зал и огляделся, то был просто поражен: на сцене сидели все сливки советского общества вплоть до генерального секретаря Коммунистической партии Михаила Горбачева. Настало время торжественных выступлений, и в зале установилась тишина. Вдруг из зала поднялась женщина среднего возраста и спросила, почему на мероприятие так трудно попасть, и почему здесь так много сотрудников КГБ. Михаил Горбачев поднялся и ответил женщине, что лично он не видел ни одного секретного агента, когда заходил в зал. Женщина села, начались выступления, а в заключение в рекреации гостей угощали бутербродами с икрой и шампанским.

Пеэтер Варес до сих пор женат на русской женщине, Валентине, с которой у него двое детей – дочь Кристина и сын Саша. После развала Советского Союза и с началом спада деятельности Академии наук Пеэтер с семьей вернулся в Таллин, где работал сначала в Академии наук Эстонии, а затем был профессором и проректором открытого в Таллине частного Евроуниверситета. В 1999 году он издал книгу «Эстония и Европейский Союз: в поисках безопасности» (Estonia and the European Union: In Search of Security). Сейчас Пеэтер уже на пенсии. Он давно пишет книгу своих воспоминаний и, насколько я знаю, написаны уже как минимум 900 страниц. Дочь Пеэтера Кристина поступила учиться в Университет Хельсинки, окончила его, стала магистром и вышла замуж за финна. У них двое детей. Сейчас Кристина – ведущий специалист по странам Балтии и России в одном крупном банке.

Владимир Шишкин, дипломат

Выставка «Космос 2000» стала для меня своего рода визитной карточкой. Оказалось, что она заинтересовала очень многих. Когда в 1983 году проведение выставки стало реальностью, мне позвонил и предложил свою помощь тогдашний директор Дома советской культуры и науки (ДСКН) Владимир Шишкин. ДСКН, который находился на улице Нурденшёльденкату, был подразделением посольства СССР в Финляндии, а Шишкин по своей должности являлся советником посольства. Он хорошо говорил по-фински и смог помочь мне во многих вопросах.

В отличие от посольства Дом культуры и науки был открыт для широкой публики. Там работали, в том числе, и курсы русского языка, которые я посещал. По правде говоря, мое обучение из-за постоянной нехватки времени не продвинулось дальше начального уровня, и выдержал я всего несколько месяцев. Занятия проводились слишком часто, и домашних заданий было очень много.

Помощь Шишкина понадобилась снова, когда в рамках биеннале плаката в Художественном музее города Лахти я проводил выставку советского революционного плаката. Идея ее проведения родилась у моего давнего знакомого Рейно Хяюрю и его друга профессора Тапани Аартомаа. В качестве партнера с советской стороны Шишкин предложил нам Центральный музей революции в Москве. Вместе с директором по организационным вопросам Музея города Лахти Йоуко Хейноненом я отправился на переговоры с директором советского музея Тамарой Шумной. Музей находился на улице Горького (ныне Тверская) в старинном дворце, где до революции располагался популярный в дворянской среде Английский клуб. В заключение успешно прошедших переговоров Тамара Шумная пообещала направить в Лахти представительную коллекцию подлинных плакатов времен революции. Авторами этих плакатов были многие всемирно известные художники-авангардисты, в том числе Эл Лисицкий, Александр Родченко и Александр Дейнека.

Открытие выставки проходило в Художественном музее город Лахти в мае 1987 года. Владимир Шишкин обещал приехать на это мероприятие, чтобы от имени посольства произнести приветственные слова, но время шло, а его все не было. Мы начали нервничать и позвонили в Хельсинки. К своему ужасу, мы услышали, что «советник уже выезжает». В те времена еще не существовало автобана между Хельсинки и Лахти, но, судя по всему, педаль газа темносинего BMW была выжата до предела всю дорогу, поскольку Шишкин успел-таки торжественно открыть выставку.

Из наших бесед с Шишкиным я понял, что круг его полномочий в Финляндии был очень широк. Он рассказывал, что принимал участие в переговорах, на которых советские дипломаты и представители Национальной коалиционной партии обсуждали возможность участия партии в правительстве, хотя, по мнению Кремля, тогда ей там нечего было делать. Шишкин рассказывал, что по приглашению Илкки Суоминена он встречался с руководителями партии на представительской вилле фирмы «Алко» в Лапландии. На этой встрече к компании присоединился и Харри Холкери. Я не знаю, велико ли было значение этих переговоров для того, чтобы постепенно в глазах Кремля Коалиционная партия перестала быть «партией нон грата» в правительстве. Наверное, какое-то значение эти переговоры все-таки имели!

Командировка Шишкина в Финляндию длилась, как обычно, несколько лет. Случайно мы оказались в одном поезде, когда он возвращался по окончании командировки в Москву с женой Татьяной и дочкой Ольгой, родившейся в Хельсинки. Я был одним из первых финнов, с которыми Владимир познакомился по прибытии в Финляндию, и теперь я как будто провожал его домой. В честь этого мы выпили грузинского коньяка, а мой знакомый бригадир поезда Вася организовал для нас прекрасный фуршет. Дорога прошла быстро и легко.

По возвращении в Москву Шишкин был назначен деканом по работе с иностранными учащимися престижного Московского государственного института международных отношений (МГИМО), где он работает до сих пор. На протяжении длительного времени МГИМО оставался закрытым учебным заведением, в котором учились студенты только из Советского Союза и социалистических стран. Вуз имеет хорошую репутацию, и многие ведущие российские политики являются его выпускниками. Теперь туда могут по ступать студенты из всех стран мира. Когда мой сын Вилле в конце 80-х выбирал место учебы, Шишкин пообещал помочь ему посту пить в МГИМО, но Вилле вместо Москвы выбрал Париж. Когда я жил в Москве в конце 80х, то много общался с Владимиром и его семьей. Однажды он позвонил мне и рассказал, что купил участок земли недалеко от Москвы, и пригласил туда на шашлыки. Мы проехали сначала по Ленинскому проспекту, затем выехали за город и через полчаса оказались на месте. Большая территория была разгорожена на небольшие участки площадью от 500 до 800 квадратных метров. Хотя в то время покупка всех стройматериалов представляла большую проблему, Владимир довольно быстро построил на этом участке дачу. Судя по тому, что всю территорию вскоре оградили высоким забором, а у ворот посадили охранника, в поселке поселились непростые люди. Последний раз пару лет назад я снова навещал Шишкиных в их загородном доме, где наслаждался близостью природы и комфортом красивого гостеприимного дома.

Жена Владимира Татьяна прекрасно владеет финским языком и работает в Москве переводчиком на коммерческих переговорах и научных семинарах. Насколько я знаю, например, Ханну Рауткаллио, который много написал об истории советско-финляндских отношений, смог попасть в российские архивы во многом благодаря помощи Татьяны и Владимира.

Уже несколько десятков лет мы поддерживаем дружеские отношения. Когда я возвращаюсь из Москвы, Владимир всегда передает со мной привет и гостинцы в Хельсинки. Особый привет я всегда передаю двум господам, с которыми он познакомился во время выставки «Космос 2000»: тогдашнему директору «Постипанкки» Мартти Йокинену и Мартти Эняярви, работавшим директором компании «Кюми-Стрёмберг».